Хозяйка озера лесного. Сказка
Шрифт:
Свеченье слабое осталось.
На голове её кудряшки золотились,
Как будто солнца луч живой.
Глаза её лазурью осветились
И привлекали чистой красотой.
Весь день об этом говорили,
И восхищались гордостью царя-отца.
Лишь слёзы у царицы всех дивили,
И пересудам не было конца.
От радости у всех сияли лица
И в честь царицы праздник продолжался.
Не весела была одна
В чьей голове коварный план рождался.
Она поставлена царице в услуженье.
И вместе с нею в день один
Дочь родила, но крик её рожденья
был не замечен от царициных родин.
Поэтому она и злобу затаила.
И в полнолуние под ночь,
Когда сильна вся колдовская сила,
Решила подменить царице дочь.
Она познала чёрной магии секреты.
Была способна воду отравить.
На жизнь любую наложить запреты
И белое на черень заменить.
В ночь полнолуния она сварила зелья,
Что силы забирают с человека
И голос усмирят его без промедленья,
Со сроком действия почти в полвека.
Смешала зелья, залила вином
И поднесла царице, как успокоенье,
Чтоб та испила зелья перед сном
И не мешала б ей в её стремленье.
Царица зелье выпила до дна,
С улыбкою служанку отослала
И с дочерью осталася одна.
И тут почувствовала, что устала.
Как будто тело ей свинцом налили
И голова вдруг закружилась.
И на губах её слова застыли,
И на постель с трудом уж опустилась.
Не в силах совладать с собой,
Хотела слуг позвать скорей,
Но не могла и шевельнуть рукой,
Но разум всё ж повиновался ей.
Пробило полночь, но не спит царица,
Хоть недвижимою лежит.
А сердце, словно раненая птица,
В груди её за дочь дрожит.
Лишь смолк старинный бой часов,
В покои царские служанка входит.
Дверь, за собою затворяя на засов,
К царице медленно подходит.
Она в глаза глядит ей зло
И шепчет: - Что не спишь, царица?
Мне время мстить тебе пришло
И этой местью насладиться.
Не хочешь спать, тогда гляди,
Как дочь моя царевной станет
И будет крестницей Зари!
Да и царя-отца обманет!
Царица видит, как служанка с лаской
Ребёнка своего к ней на кровать кладёт.
Затем подходит к колыбели царской
И дочь её оттуда достаёт.
И вот уж на кровати при свечах
Две
В глазах царицы бьётся страх,
Ресницы с трепетом дрожат.
Ну, а злодейка время не теряет
И колдовство без промедления творит.
Лбы девочкам отравой окропляет
И вслух заклятье злое говорит:
– Я, силой злого волшебства,
Повелевая цвету измениться!
Не нарушая душ детей и естества,
Пусть дети поменяют лица!
И с ужасом глядит царица,
Как волосы царевны изменились.
В них лучик золотой уж не струится.
Они, как ночь черны, а кудри распрямились.
И дочь служанки тоже изменилась.
И волосы её из чёрных и прямых,
Вдруг в кудри сами закрутились,
И цвет сменили с чёрных до златых.
Глаза царевны медленно чернеют,
Из них уходит неба цвет.
У девочки другой – они синеют,
Хоть нет тепла, души в них нет.
Когда свершилось злое волшебство,
Злодейка только улыбалась.
– Пусть будет вечным это колдовство! –
Воскликнула она и рассмеялась.
И смех её, и виденное зло
Заставили царицу вновь страдать.
В девчушках внешне всё заменено!
И кто в них кто? Уже не отгадать.
Проходит время, вновь одна царица,
А в колыбели ложная царевна спит.
А матери-царице всё не спится.
В груди сердечко бьётся и болит.
Так дождалась она рассвета.
И, лишь туман в поля уплыл,
Проник в покои лучик света
И образ женщины собой изобразил.
Прозрачна, золотиста и нежна.
Своим сиянием покои осветила.
К кровати царской подошла она
И тихим голосом заговорила.
– Свершилось предсказанье дочери твоей.
Судьба её пришла без промедленья.
Но силою волшебной я своей
Внесу в заклятье измененья.
Хоть зло сильно, добро сильней!
И каждый день в лучах рассвета,
Вернётся прежний облик к дочери твоей,
И три минуты будет длиться это.
И дочь злодейки тоже измениться.
К ней облик возвратиться свой,
Прикажет на минуту затаится,
Заставит стать самой собой.
С тебя, царица, я заклятие сниму.
Оцепенение твоё пройдёт.
Но я не в силах снять и немоту.
А от неё тебя родная дочь спасёт.
Зарница тут к царице прикоснулась