Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Солейн Анна

Не хотелось спорить посреди улицы, но выбора, кажется, не было.

— Да куда ж… Да там же…

И тут я не выдержала. Шагнула к няне Урсуле ближе, вдохнула аромат лаванды и заговорила, как могла тихо и спокойно:

— Няня Урсула, там дети. Я за них отвечаю, раз уж мой отец оставил мне этот дом. Они не выбирали, какими родиться. И эта девочка — тоже. Предлагаете оставить их на улице?

— Но она же…

— Ребенок. И ее родители выбросили на улицу. А если бы я родилась такой? Вы бы тоже называли меня “дрянью”?

Я замолчала.

Из того, что я успела понять — няня Урсула души не чаяла в Ивари. Секунды текли, няня молчала.

— Так они ж… отродья…

— Дети, — отрезала я.

Повисло молчание. Мы буравили друг друга взглядами. Няня Урсула явно над чем-то раздумывала.

— Какая-то ты… странная стала, ласточка, — наконец сказала она. — Как сама не своя. Заболела что ли?

Я похолодела. Ну вот, допрыгалась я. Сейчас она все поймет и сдаст меня местным психиатрам или местным инквизиторам. И все, и трындец бабушкиным котятам. Я уже ждала обвинений, когда няня Урсула вдруг сказала жалостливо:

— Неужто развод на тебя так подействовал? Уж так ты своего генерала любила, так любила…

Она покачала головой и вдруг ласково провела по моей щеке сухой рукой.

Глаза у нее были на мокром месте.

— Любила? — растерянно переспросила я.

Воспоминаний о генерале у меня в голове и в самом деле осталось много — наследие Ивари. Я могла в мельчайших деталях описать из свадебный танец, первый завтрак, как генерал делал ей предложение, как смотрел, как звучал его голос, какого цвета у него глаза.

В памяти Ивари намертво отложилось сказанное хриплым голосом: “Будьте моей женой, мисс Хант”. Вот только я бы не сказала, что генерал Реннер выглядел счастливо влюбленным.

А вот Ивари… воспоминания были буквально затоплены эйфорией и нежностью.

Сомнений не было: она и правда его любила.

Как же так вышло, что же она такого сделала, что этот генерал Реннер не просто с ней развелся, а захотел выгнать подальше?

Попользовался глупышкой? Захотел жениться на любовнице и жена стала лишней? Оклеветал? Или Ивари в самом деле что-то натворила?

— Ох, ласточка, — няня Урсула вдруг сгребла меня в объятия, и я совсем растерялась.

— Ну-ну, — похлопала я ее по плечу. Спустя минуту, когда ничего не изменилось, я предложила: — Поехали, а то скоро стемнеет.

Няня Урсула кивнула, вытирая нос платком, отстранилась. Опасливо покосилась на девочку, тихо, как мышка, сидящую в карете.

— Она просто ребенок, — напомнила я. — Испуганный и голодный. А если бы я была на ее месте?

А я вполне могла бы там оказаться, учитывая странную силу, которая у меня была.

Несколько секунд няня Урсула буравила взглядом девочку, а потом покачала головой и замахала руками.

— Ой, у меня там где-то пирог был с ягодами, в дорогу взяла. Ох, ласточка, ты как вобьешь себе что-то в голову… Поехали! А ты... — Она посмотрела на девочку, как на диковинного зверька. — Пирог будешь, несчастье?

Я облегченно выдохнула, радуясь

в том, что няня оказалась лучше, чем я о ней думала.

Уже когда стемнело, а неблагая девочка крепко уснула, свернувшись клубком и даже во сне не выпуская из рук ни оставшиеся фрукты, ни третий кусок пирога, который не смогла съесть, но все-таки жадно сгребла к себе, я тихо спросила:

— Няня Урсула, как ты думаешь, почему он со мной развелся?

Таким нехитрым способом я надеялась выведать, что натворила Ивари.

Должна ведь я знать, в чем меня обвиняют и какие у меня шансы в самом деле попасть на виселицу, если дело примет скверный оборот.

Глава 6

— Потому что непорядочный! — отрезала няня Урсула. — Кто ж с родной женой-то разводится?

Исчерпывающий ответ. Правда, немного не то, на что я рассчитывала.

Няня Урсула еще долго ворчала, но полезной информации в ее возмущениях было совсем мало.

— Ну не убила бы ты его! — вдруг воскликнула она, и спящая девочка недовольно заворочалась. — Не убила бы, ласточка?

Голос у няни стал неуверенным. Я растерянно покачала головой. Вот это номер. Ивари пыталась убить кого-то? Мужа? Тогда его гнев, пожалуй, понятен.

Похоже, все серьезнее, чем я думала.

Ладно. На виселицу тот меня не отправил — уже хорошо.

Как я ни старалась не могла припомнить ничего из того, что произошло. Зато начали всплывать другие воспоминания: сколько стоит отрез ткани, как принято торговаться, а еще — куча сведений о том, что сейчас модно в столице. Я не ошиблась: крохотные поясные сумочки были последним писком. Какую пользу можно извлечь из этой информации? Большой вопрос.

Девочка вдруг заворочалась, захныкала во сне, и я погладила ее по голове, успокаивая. Няня перевела на нее настороженный взгляд.

— У меня настойка пустырника есть, — наконец сказала она. — Успокоит.

Я покачала головой. Таким маленьким детям уж точно не стоит пить лекарства на спирту. А вот теплое молоко с медом пришлось бы кстати. Ничего, прибудем на место уже утром — и об этом можно будет подумать.

Я посмотрела в окно. Сплошной лес, только желтый керосиновый фонарь, прикрепленный рядом с сидением кучера, освещал путь. Дорога была пустой и тихой, за все время мимо не проехало ни одной кареты. Кучер сказал, что к рассвету мы уже будем на месте — осталось совсем немного.

Уже когда на востоке за деревьями начал дребезжать рассвет, карету тряхнуло, как будто мы провалились в яму. Няня Урсула вскрикнула, девочка рывком проснулась и заозиралась, прижимая к себе сокровища: завернутый в бумагу кусок пирога и фрукты. Ее желтые совиные глаза в темноте по-звериному светились.

Неужели разбойники?

В темноте вокруг нас вдруг послышались шум и… голоса.

— Драконью жену убейте! Берите все, что можно!

— А старуха?

— Нечего грех на душу брать, сказали — одну! Мы…