Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Солейн Анна

Молли этого хватило для того, чтобы отпрянуть и положить ладонь на грудь, а потом забормотать что-то, напоминающее молитву. Хм, пожалуй, лекцию о вреде рычания на незнакомых людей мы пока отложим. Есть в этом и положительные моменты.

Так мы и дождались доктора Дженкинса, который в самом деле появился спустя несколько минут, одетый в черный застегнутый пиджак, рубашку и даже шляпу-котелок. В руках он держал пухлый саквояж.

— Идемте.

От нетерпения я едва не подпрыгнула. Распахнула дверь и успела услышать шепот

Молли:

— Доктор Дженкинс, ну вы-то хоть соль с собой возьмите!

— Молли!

— Не стоит туда ходить! Проклятое место! Соль-то, соль!..

Доктор Дженкинс закрыл дверь, и возмущения Молли затихли. Соль? Как интересно. В моем мире верят, что она помогает от нечистой силы. В этом неблагих детей считают кем-то вроде нечисти. Правда, соль им не страшна, это я точно знаю: иначе они не уплетали бы с таким аппетитом вчера кашу и соленый домашний сыр, который купила в городе няня Урсула.

— Идемте, — проговорила я. — Здесь недалеко.

Отлично, я же говорю глупости: можно подумать, кто-то в городе не знает, где находится приют. Нужно взять себя в руки.

Доктор Дженкинс снисходительно усмехнулся.

— Я знаю. Здесь не так-то много приютов для неблагих детей. Надеюсь, после визита этого молодого человека — мне не нужно будет беспокоиться о том, что в доме что-то пропало?

Я хотела было возмутиться, но тут заметила, что Юджин стремительно краснеет. Нахмурилась. Кажется, подозрения доктора не беспочвенны. Не удивлена. Юджин говорил мне, что ему приходилось воровать после приюта, потому что найти работу не вышло. Учитывая, в каких условиях живут дети, как к ним относятся все окружающие, — как-то даже неловко ругать их за воровство.

Нет, я поругаю, конечно! Но не раньше, чем обеспечу им нормальные условия жизни и — будущее, где мальчишкам не придется воровать, а девочкам… о возможной судьбе девочек даже думать не хотелось.

— Под мою ответственность, — отрезала я. — Если что-то пропало — говорите мне. Я управляющая, и я отвечаю за этих детей.

Доктор Дженкинс прищурился.

— Если глаза меня не обманывают, то этот молодой человек — давно уже не ребенок.

— С сегодняшнего дня он воспитатель в приюте. На испытательном сроке.

Не знаю, знакома ли была Юджину и доктору Дженкинсу концепция испытательного срока, но полноценным воспитателем я смогу его назвать только в тот момент, когда пойму, что могу ему довериться.

Обернувшись, я наткнулась на тяжелый прямой взгляд доктора Дженкинса.

— Что-то не так?

— Да нет, — непонятным тоном произнес он. — Просто любопытно.

— Что именно?

— Ничего. Нам сюда, — доктор Дженкинс показал на узкий проулок между двумя зданиями. — Так выйдет быстрее.

Остаток пути мы проделали молча — и все время, пока мы шли, я размышляла, как быть с тем, что у малыша Дерека… крыло. Как убедить доктора помочь? Я смогла заманить его в дом шестьюдесятью медяками — но сколько

денег нужно будет предложить, чтобы он согласился лечить больного в такой необычной ситуации?

Надеюсь, что позвоночник от падения с такой высоты не пострадал!

— Проходите, — выдохнув, произнесла я и открыла перед доктором Дженкинсом дверь. — Но, прежде, чем вы начнете, я бы хотела предупредить.

— Предупредить?

— У нас не совсем обычная ситуация.

Лицо доктора Дженкинса, секунду назад почти дружелюбное, тут же окаменело.

— Во что вы пытаетесь меня втянуть? Имейте в виду, меня не интересует ничто из того, что вы собираетесь мне предложить — я это уже говорил! Мне отвратительно даже думать о том, чтобы наживаться на этих несчастных детях! И если у вас нет ни сердца, ни совести, то...

— У него крыло, — выпалила я, открывая дверь.

На меня тут же уставились няня Урсула.

В дверях столовой мелькнул темный всполох — должно быть, это спряталась Мелисса, которая выглядывала в холл. Контролировала няню Урсулу? Должно быть.

— Юд-зин! — радостно гикнул накрытый одеялом Дерек, хлопнул крылом, попытался встать, но няня Урсула остановила его, аккуратно надавив на плечо.

— Лежи-лежи, куда ж ты! Не вставай! А то Иви ругаться будет. Не вставай, не вставай!

Отлично! Кажется, няня Урсула стремительно превращает меня в “плохого полицейского”. Довольно эффективный метод, конечно, когда имеешь дело с группой недоверчивых детишек и нужно, с одной стороны, найти к ним подход, с другой — остаться авторитетом. Намного проще это сделать, если распределить роли, тогда один, обычно нянечка в детском саду, становится своей, а второй, обычно воспитательница, — тем самым “плохим полицейским”, которого боятся, слушаются и уважают. Правда, я бы предпочла быть хорошим. Ладно. Главное — результат.

Доктор Дженкинс замер, оглядывая открывшуюся ему картину. Пустой холл с отходящими от стен обоями, громко тикающие напольные часы, такие тяжелые, что их, видимо их не смогли или поленились украсть, запах пыли, затхлости и плесени, выломанные из перил столбики, няню Урсулу и, наконец, светловолосого кроху Дерека с огромным кожистым крылом вместо левой руки.

— Он застрял между столбами перил, — пояснила я. — И упал. Я опасаюсь, что может быть сломана спина — потому просила его не двигаться, пока вы не придете. И еще…

— Еще? — поднял бровь доктор Дженкинс .

— Еще у него болит крыло, когда я до него дотрагивалась. — Доктор молчал, и я поторопилась: — Назовите цену, за которую вы готовы нам помочь.

— А сколько вы готовы заплатить? — наклонил голову доктор Дженкинс. — И откуда у вас деньги?

Я сглотнула.

— С этим разберемся позже. Денег хватит, я даю вам слово. Сначала осмотрите мальчика.

Несколько томительных секунд ожидания, а затем доктор Дженкинс, хмыкнув, пошел вперед.