Хозяйка ранчо
Шрифт:
Погруженный в свои размышления, он только сейчас заметил, что Клео и Рози значительно опередили его. Издали мать и дочь выглядели очень похожими друг на друга. Когда Рози вырастет, она, скорее всего, станет столь же красивой и ладно сложенной, как и Клео. Да и в седле она держится ничуть не хуже матери и, если уж на то пошло, почти столь же непринужденно, как и он сам!
— Смотрите, Чанс! — крикнула Клео, указывая вперед. — Вон там стадо, видите?
Чанс, прищурившись, посмотрел вдаль и действительно различил на склонах холмов еле заметные точки.
— Можно я поеду вперед, мама?
—
Девочка пришпорила своего коня и, пригнувшись к луке седла, как профессиональный, взрослый наездник, пустила его в галоп.
— Хорошо ездит, ничего не скажешь, — заметил Чанс, догоняя Клео.
— Ей было всего три, когда мы здесь поселились. И уже через неделю я ее в первый раз посадила на лошадь, и, поверьте, это ей сразу пришлось по душе.
— Значит, вся в мать?
— Похоже, так.
— Милая девчушка.
Вид Рози всколыхнул воспоминания Чанса о собственных детских годах. Он не часто говорил об этом вслух, тем более с малознакомыми людьми, но тут вдруг сказал:
— Я потерял родителей, когда мне было пять. Они погибли в авиакатастрофе.
Неожиданное признание взволновало Клео, и она не нашла ничего лучшего, как коротко сказать, что ей очень жаль его.
— Спасибо. О нас позаботились. Дед взял нас к себе. А вы? Ваши родители живы, Клео?
Девушка отрицательно покачала головой:
— Нет. Мама умерла. Об отце ничего не знаю. Он оставил нас, когда мне исполнилось девять, и с тех пор я его не видела.
Она настороженно посмотрела на Чанса: разговор принимал слишком личный оборот, и поэтому, предваряя дальнейшие расспросы, торопливо закончила:
— Я воспитывалась у тетки.
Невеселые воспоминания о прошлом угнетающе подействовали на Чанса, и он решил сменить тему.
— Я намерен продать часть скота.
Клео нахмурилась: заявление хозяина ранчо расстроило ее едва ли не больше, чем даже их предыдущая беседа о личной жизни.
— Неужели без этого не обойтись?
— Боюсь, другого выхода нет. А поголовье потом восстановим.
— Естественный прирост потребует немало времени.
— Как? Разве мы не сможем удвоить стадо уже на будущий год за счет приплода?
— Не все так просто, как вам кажется, — отозвалась Клео и пустилась в детальные разъяснения по поводу увеличения процента выкидышей, выбраковки слабых телят, продажи животных-производителей и обязательной кастрации части бычков в конце года. Чанс внимательно слушал, не переставая изумляться широкой осведомленности Клео во всем, что касалось разведения скота.
Они подъехали к пасущимся коровам. Большинство были черные или темно-бурые с белыми мордами.
— Что это за порода? — поинтересовался Чанс.
— У нас в основном херфордская, но не чистокровная. Хорошие животные, выносливые и сильные.
Они находились у самых предгорий. Чанс обернулся: волнуемое ветром зеленое море трав уходило вдаль, подступая к строениям ранчо. И снова, как незадолго до того, им овладело чувство гордости: именно он, Чанс Саксон, — владелец этой земли. Сейчас, конечно, трудно было загадывать далеко вперед, ведь с его приезда прошли всего лишь сутки, тем не менее он по-прежнему ощущал радостное волнение и смело смотрел в будущее. И вдруг ему совершенно неожиданно пришло на ум, что здесь,
Его взгляд снова вернулся к Клео.
— К этим местам как-то сразу привязываешься, не правда ли?
— Со мной так и случилось.
— Однако насчет меня вы, я вижу, сомневаетесь?
— Я в этом штате родилась, — уклончиво ответила Клео. — А для вас здесь все в диковинку.
— Полагаете, я тут ненадолго?
И хотя он угадал ее мысли, Клео ушла от прямого ответа:
— Пожалуй, пока воздержусь от каких-либо выводов.
— О чем вы сейчас думали?
— А зачем вам это знать?
— Затем, что вы пока единственное связующее звено между мною и делами ранчо. Я очень ценю ваш опыт и восхищаюсь вашими знаниями. Вам тут каждый бугорок знаком — разве не так?
— Так. И я с радостью готова передать вам все свои знания. Но мне кажется, лучше не привносить в наш с вами разговор ничего личного. Ибо это грозит в дальнейшем серьезным разладом.
— Разладом с вами? Уверяю вас, Клео, это самое последнее, чего бы мне хотелось. Вы мне очень нужны.
Клео вдруг стало трудно дышать. Ей почудился в словах Чанса иной смысл, не имеющий никакого отношения к делам ранчо. Или ей померещилось? Внезапно ее охватило смятение от близкого присутствия мужчины, давно уже она не ощущала ничего подобного, по крайней мере все восемь лет после рождения дочери.
Разозлившись на себя за столь глупые мысли и стараясь совладать с нервами, она с наигранной живостью воскликнула:
— Может, вам хочется взглянуть на реку поближе? Рози, мы едем к реке! — и, не дожидаясь ответа, пришпорила лошадь. Клео мчалась во весь опор. Она пыталась понять, что же с ней происходит. И находила лишь один ответ. Единственная надежда, что Чанс надолго здесь не задержится. Сегодня новые впечатления, красивые места и прекрасная погода его заворожили, но скоро он ко всему привыкнет, и флер очарования исчезнет. Ладно, предположим, он уедет, и что тогда станется с ранчо? И с ней самой, если она, как последняя дура, позволит снова увлечь себя уже другому бессовестному проходимцу — и все оттого, что он красив и ее к нему тянет? Нет, она перегибает палку и, может быть, возвела напраслину на человека: как у него обстоят дела с совестью, ей пока ничего не известно. Но можно ли довериться человеку, который приехал сюда лишь погостить и, мало того, за всю свою жизнь и пальцем не шевельнул, чтобы заработать хоть доллар?!
Чанс тем временем попридержал лошадь и подождал, пока Рози поравняется с ним.
— Мы едем к реке? — спросила девочка.
— Твоя мама предложила посмотреть на реку вблизи.
— Она красивая, наша речка. И мама даже иногда разрешает мне немножко поплавать. Правда, не везде, а там, где помельче.
— Ты хорошо плаваешь?
— Не очень, но на воде держусь.
— Знаешь, давай как-нибудь отправимся вместе на реку, и я научу тебя плавать кролем!