Хозяйка Северных гор
Шрифт:
Насколько я поняла из рассказов мейстера, это было обычной практикой. Если этого не делать, то «добрые люди» быстро забывают о том, что они «добрые», и также перестают «помнить добро».
В общем даже в Средневековье никому нельзя верить на слово. Великая сила бумажного слова.
Бумаги как таковой здесь ещё не было. Например список принадлежащего мне добра, мейстер Умло сделал на, так называемом, пергамене*. Я пока не поняла, что это, но по качеству «бумаги» было у меня подозрение, что сделаны эти листы из шкур животных. Спрашивать пока не стала, вот поеду к себе
(*В Средние века знали два основных сорта пергамена: собственно пергамен и велень или веллум. Для изготовления пергамена и веллума использовались шкуры животных. Но веллум был более высокого качества и стоимости).
К нам присоединился капитан Сэл, который тоже являлся непосредственным участником событий прошедшей ночи, и мы начали работать. Пока ещё было светло, мейстер предложил составить описание от свидетелей утреннего происшествия.
Законнику выделили кабинет, и он по одному стал вызывать к себе сначала меня, потом леди Ярон, и в конце капитана Сэла.
Каждый из нас совершенно независимо отвечал на вопросы, которые задавал законник и со слов каждого было записано.
Хорошо, что теперь у меня были свои деньги. Потому что каждая такая бумага сама по себе стоила немало, а заполненная рукой законника, приобретала совсем уж заоблачную цену.
За три бумаги я отдала двадцать шиллингов. Когда спросила у мейстера много это или мало, и попросила привести примеры, то оказалось, что двадцать шиллингов — это фунт стерлингов, а моя служанка, Мэри получает два фунта в год и то, только потому, что она была моей личной служанкой. Обычные слуги получали фунт в год.
Когда я сопоставила цифры, то поняла, что профессия законника и в Средние века была доходной, но для меня это не были траты, это была моя страховка на случай, если леди Эссекс вздумает «кусаться».
После я попросилась на «индивидуальную консультацию, которая проходила в присутствии мейстера, потому что только он знал точный размер моего «приданного» и мог внятно ответить на вопросы.
Оказалось, что по законам я, как бездетная вдова не имела права на графство. Но у меня был выбор, я могла принять опекунство старшего родственника, вернуться в отчий дом, посвятить себя служению богу или забрав вдовью долю, покинуть прежнее место обитания и «отправиться в самостоятельное плавание».
Многие вдовы предпочитали опекунство, что означало переложить все заботы и проблемы на мужчину и дать ему возможность пристроить тебя в «хорошие руки».
Меня ужаснула такая перспектива, в роли домашнего питомца я ещё ни разу не была. Ещё больше меня ужаснула «возможность» скоротать дни в монастыре, сдав служителям бога всё приданное.
Законник спросил:
— Леди Маргарет, правильно ли я понимаю, что раз Вы собираетесь уезжать в замок Кардифф, это означает, что Вы отказались от опекунства?
— Да, исчитор Нотли, — ответила я.
(*прим. автора. На самом деле исчиторами назвали королевских чиновников, занимавшихся оценкой и описью
— Каким образом Вы обсудили это с эрлом Эссексом? — снова зада мне вопрос законник.
Я посмотрела на мейстера. И решила поступить как молодая женщина, я сказала, что я не помню. И что мне обязательно требуется от исчитора помощь, чтобы мой статус никто не мог поставить под сомнение. Так ему и сказала:
— Исчитор Нотли, я хочу, чтобы Вы всё оформили таим образом, что только я могу решать свою судьбу.
Краем глаза увидела, как улыбнулся мейстер Умло и поняла, что всё делаю правильно.
Законник начал что-то говорить, что по общему праву надо написать и подписать. Я поняла, что сейчас снова буду отсчитывать шиллинги, но делать нечего мне дан второй шанс, и я его не загублю.
В общем едва успели всё оформить, как за мной прислали от эрла Эссекса с приглашением на ужин. Я не стала отказываться, наоборот, взяла с собой и мейстера Умло, и исчитора Нотли, капитана Сэла и троих тэнов. Меня сопровождала леди Ярон, которая всё то время, что мы провели вместе наблюдала за мной очень внимательно. Слушала что я говорю и, как я говорю.
Вероятно, она не узнавала ту девочку, фрейлиной которой когда-то была. Но я не боялась, что меня как-то «раскроют». Насколько я поняла, родители у леди Маргарет в девичестве графиня Бедфорд-Гламорган были весьма одиозными личностями. Отец крепкой рукой держал весь Север, мать правила вместе с ним. Мне пока не удалось выяснить, что с ними произошло, но то, что Маргарет была сиротой, это я уже знала.
А в сложных обстоятельствах люди взрослеют быстро. Это и было моё объяснение. А не нравится? Другого у меня нет.
Взяла с собой Мэри, надёжнее, когда своя служанка рядом, мало ли что, и с такой вот свитой пошла на ужин.
Я подозревала, что там предстоит разговор на тему «замужества», но документы все были оформлены, эрлу Эссексу оставалось только поставить одну подпись. И я надеялась, что с этим проблем не возникнет.
Глава 6
Ужинал эрл Эссекс с большим размахом. В большом зале, который назвать как-то по-другому просто не представлялось возможным, стояло шесть больших столов, они стояли буквой П, и одни из них были близко к столу эрла, другие подальше. Стол, за которым сидел сам эрл, был полностью занят, там сидели одни мужчины, супруги эрла за столом не было.
Ближний стол слева тоже был полон, может одно место там и оставалось, но было непонятно, свободно оно или нет. Ближний стол справа, был наполовину свободен, туда-то нас и повели. Причём свободные места были из тех, что ближе к столу эрла. На мою «свиту» не хватало одного места, и я приказала слуге, который нас привёл, чтобы принёс ещё стул, а тех, кто уже сидит за столом, попросил подвинуться.
Слуга испуганно взглянул в сторону сидящих мужчин.
Я сказала:
— Скажи им, что леди Маргарет велела, либо подвинуться, либо освободить.