Хозяйка судьбы

Cheshirra

За спиной раздались шаги — спокойные и тихие, в которых она мгновенно опознала Надира.

— Почему я, Надир? — растерянно спросила Инира, уставившись в черную воду ручья. — Почему именно ты оказался в таверне? Зачем Ле-Ванту моя жизнь, если, стоит королю пожелать, как я умру сама?

— Мне казалось, ты это уже поняла, — на плечи опустилось колючее одеяло, сам нюхач сел рядом на корточки. Истрепанные полы серого плаща тут же пропитались водой и, отяжелев, макнули краем в ручей.

Колесо перестало молотить воду и над лесом воцарилась оглушающая тишина.

— У короля уже давно нет силы, Инира, — так и не дождавшись от нее ответа, продолжил нюхач. — Она ушла от него, как песок сквозь пальцы —

медленно и незаметно. Я был с ним, я видел, как иссякают его силы и растет безумие. Магия должна выбрать другого наследника, другую кровь, но он не желает отдавать трон — многие поколения его семьи держали эту страну в железных оковах, заботясь лишь о себе и не думая о последствиях. Они перестали понимать магию, думали, что она подчиняется им… Но это не так. Я вижу это. Ты чувствуешь. Ты ведь знаешь легенды о сотворении Савареши?

Инира медленно кивнула. Ее разум отказывался верить в то, что говорил Надир, правление короля Альберта казалось нерушимым, тем более, что она не видела ни единого доказательства обратного. До сих пор.

— Тогда ты должна помнить, что это магия выбрала первого короля, — спокойно заметил Надир. — И она же отвернулась от него, когда кровь себя исчерпала.

— С чего вы взяли, что король бессилен? — не выдержала Инира. Поднявшись во весь рост, она смерила нюхача гневным взглядом. — Я не вижу тому никаких доказательств!

— Четыре года назад западную границу пересекли племена Далла-Шабандор, — раздался за ее спиной голос Амира. Инира, нахмурившись, оглянулась. Граф Амарант стоял на крыльце, опираясь на перила. Из трубки, которую он курил, вырывались кольца сероватого дыма. До нее донесся запах табака. — Они разграбили пограничные деревни, сожгли посевы и ушли безнаказанными. Через границу, которую никто не мог пересечь больше трехсот лет. Три года назад призрачные стражи севера загрызли двадцать пять горожан Хьердаргена, вырвавшись из подчинения наместника. Усмирить их смогли только одаренные из ближайшей Академии. На востоке вот уже год патрули докладывают о собирающихся войсках даорейцев, а король ничего не может с этим поделать! Магия больше не охраняет границы, она не подчиняется Альберту и нам до смерти нужен тот, кто сможет, наконец, все исправить! — выдохнув последние слова с клубами дыма, он вздохнул и выбил остатки курительной смеси в снег.

— И вы думаете, это я? — изумилась Инира. Не то чтобы она поверила Амиру, но горечь в его словах подсказала ей — он не врет. До сих пор она жила, словно в тумане, не подозревая о том, что творится за пределами ее хоть и не идеального, но привычного мира. Она никогда не задумывалась о судьбах королевства, ей не интересна была политика — все это казалось ненужным, гораздо больше заботила собственная незавидная участь, да и не принято было говорить при женщинах о войне и политике — все разговоры на балах замолкали, едва бастард появлялся в поле зрения. И теперь она думала — знал ли кто-нибудь еще? Догадывался ли двор, советники, министры в конце концов?

— Я думаю, что надежды почти не осталось, — честно ответил Амир. — Но мы искали кансатрона почти десять лет — с тех самых пор, как начали подозревать, что король превратился в наместника. С тех пор, как нюхачи стали пропадать, пока не остался последний. И мы нашли тебя. Ты единственная обладаешь королевским даром, нюхач подчиняется тебе — а он еще ни разу не ошибался.

— Скажите честно, вы действительно верите, что Я — Инира обвела себя руками в попытке донести до них свою мысль, — смогу спасти страну? Вы же не можете говорить это всерьез! Тут явно какая-то ошибка, если магия выбрала бы меня, неужели она не наделила бы меня чем-то большим, чем неуправляемый, бесполезный дар? Неужели не поместила бы его в кого-то более… Подходящего? — беспомощно закончила она.

— За

десять лет я нашел только тебя, — с сожалением ответил Амарант, садясь на ступени крыльца. — Поэтому, боюсь, ни у тебя, ни у нас нет выбора.

Глава 15

Это Хамамбоджи, как я его представляю — еще бы усы добавить, но картинки с усами не нашла)

Ее уложили спать наверху, отдав навес на откуп детям и женщинам. Мужчины расположились внизу, расстелив одеяла вокруг полыхающей печи. Чугунные стенки раскалились и в темноте светились красным, словно внутри сидел дракон. Инира лежала у самого края, смотрела в пустоту и прислушивалась к дыханию других. Разум ее лихорадочно искал выход. Ночь уже перевалила за середину, а она все ворочалась, пытаясь сбежать от одолевавших ее мыслей. Так страшно ей не было, наверное, никогда. Инира думала, что давно перестала бояться — дворцовые фавориты и уличное отребье чувствовали страх одинаково хорошо. Она научилась держать все эмоции в себе, не показывать ни боли, ни страха, ни радости, хорошо понимая, что любое проявление будет истолковано против нее. Но сегодня ей впервые было сложно сдержаться. Паника захлестывала с головой, накатывая волнами и бороться с ней не получалось. О чем они просят ее? Пойти против короля? Это же бред, абсурд! Кто он и кто она? За ним стоит сила целой страны, а она даже меч в руках не держала, не владеет магией, ничего не умеет, кроме как чувствовать беду, да иногда возвращать время вспять — не по желанию, а от безысходности. И возле нее, кроме нюхача и беглого преступника — никого. Кого они пытаются обмануть? Нельзя просто так войти во дворец и сказать… Что сказать? Кому? Если все покушения на нее — дело рук Ле-Ванта, зачем ему было раскрывать себя? Он мог бы сделать все тихо…

Инира в очередной раз перевернулась на другой бок, пытаясь сбежать от самой себя. Рядом с ней тихо посапывала во сне Алира, мальчик — Дастан — лежал, прижавшись к матери.

Внизу, в темноте, что-то шуршало — она не видела, но слышала топоток маленьких лап и пыталась понять, кто это? Мыши или ууртрихи, нашедшие ее в этой глуши? Если бы Приаш еще был жив, он бы нашел ее… Наверное.

Инира прижала ладонь к сердцу, привычно пытаясь унять глухую боль — еще одна бессмысленная смерть и все ради того, чтобы она не села на трон, на который и не собиралась садиться?

Только под утро бастард забылась тревожным, поверхностным сном, который был прерван первым же звуком.

Нервно вздрогнув, Инира села на постели, вглядываясь в неясный сумрак внизу. Луна уже зашла за горизонт, но здесь, в лесу, о наступлении утра говорило только чуть посветлевшее небо за окном да проснувшиеся птицы.

Амир.

Тихо одевшись, мужчина вышел через боковую дверь — очевидно, она вела на мельницу. Послышался гул механизмов, на улице шумно заплескалась в ручье поднимаемая колесом вода.

Два дня она провела с одним и тем же не меняющимся распорядком: как только рассветало достаточно, чтобы видеть собственную руку, вставал Амир. Чуть позже, стараясь не разбудить детей, пробиралась к выходу Азира. Нюхач вообще, казалось, не спал — по крайней мере, не ложился, коротая ночь на лавке у окна. Хотя глаза его были закрыты, а дыхание — глубоким, у Иниры было ощущение, что он впадает в какой-то транс, потому что стоило Амиру подняться, как Надир тут же открывал глаза. Он мало говорил, но целый день она чувствовала на себе его взгляд — словно бы изучающий. Все они пытались сейчас понять что она за человек. Стоит ли ей доверять? Если бы Инира знала ответ, то сама бы сказала, но она не была уверена. Единственное, чего ей хотелось — это жить спокойно.