Хозяйка судьбы
Шрифт:
— И что нам делать? — Азира, невзирая на мага, обратилась к Амиру, но ответил ей нюхач. Его тихий, спокойный голос раздался в этой накаленной обстановке, как гром среди ясного неба.
— Нам нужна поддержка третьей стороны. Если города выступят в нашу поддержку…
— Градоправители одинаково ненавидят магов и королевских надсмотрщиков, им наплевать на наши дрязги, если только вы не собираетесь простить им многолетние недостачи, — фыркнул Хамамбоджи, выуживая из складок полосатого халата курительную трубку с длинным мундштуком. Из другого мешочка он достал щепоть едко пахнущей курительной смеси и набил трубку. Инира с любопытством смотрела, как табак сам собой начинает тлеть. Никто не посмел выговорить магу за вонючий
— Не каждый король может дать им свободу, — Амиру идея Надира наоборот, понравилась. — А мы можем!
— Правильно, начинайте разбазаривать королевское имущество, — усмехнулся Хамамбоджи.
— Поскупиться монетой ради будущего целой страны? — ядовито парировал граф, вставая. Его внушительная фигура четко выделялась на фоне запорошенного белым окна. — Я готов на это пойти.
— Чудесно, — проворковал Хамамбоджи, вставая. — Полагаю, начнем с самого далекого от столицы?
— С самого недовольного, — перебил его нюхач, уставившись своими слепыми глазами прямо на мага. — С Хъердаргена.
***
Они выдвинулись в путь уже глубокой ночью. Иниру, измазанную сажей и закутанную в несколько слоев шкур, усадили в телегу между мешками с мукой. Под ней, вторым дном лежали чехлы с бумагой, от продажи которой Амир хотел выручить немало денег. План менялся стремительно, но все, казалось, были к этому готовы, первоначальное оцепенение прошло и заговорщики развили бурную деятельность. Хамамбоджи связался с другими магами, к удивлению Иниры, оказалось, что немалое их количество прекрасно осведомлено о реальном положении дел в королевстве и более того, согласно помочь.
Рядом с Инирой в телегу усадили детей, на козлы сел Хамамбоджи, Азира и Амир шли пешком, а нюхач и вовсе ушел раньше — ему, с его специфической внешностью нельзя было появляться в крупных городах, а миновать Хъердарген они никак не могли. Этот город был последним оплотом цивилизации на пути в горы, территорию которых Савареши хоть и считало своей, но на деле она никогда таковой не была. Разрозненные горные кланы лишь формально подчинились королю, не соблюдали законов страны и не давали разрабатывать ни одну драгоценную жилу в их владениях. Горы оставались неприступной территорией, с которой у Хъердаргена хватало проблем. Горные стражи, призванные защищать горожан, также на деле оказались неуправляемыми: выпустив их однажды для устрашения воинственных соседей, загнать обратно снежных чудовищ уже не смогли. Территорию города постоянно охранял с десяток магов, а в Академию регулярно приходили запросы на вакантные места. Несколько камнедобывающих рудников находились прямо в черте города, растянувшегося между подступающими горами и Северным морем, что тоже не способствовало довольству горожан, поскольку на шахты сгоняли преступный сброд со всей страны. Все это Инира узнала от Амира за время их долгого и скучного пути — лошади еле брели, хотя мешки с мукой на поверку оказались наполнены едва на половину — лишь бы создать видимость. Безжизненный, абсолютно белый пейзаж вокруг нагонял тоску и редкие словно вымершие деревеньки не способствовали поднятию настроения. Они обогнули крюком постоялый двор, оставив за спиной мертвого Ле-Ванта и снова вернулись на тракт. На одинокую телегу с уставшими путниками дозорные внимания не обращали и Инира мало помалу успокоилась.
— Город живет морем, если оно позволяет, — когда Амир замолчал, Хамамбоджи вытянул на свет божий свернутую в трубку карту города, перебросив ее Инире. Та осторожно развернула пергамент замерзшими пальцами. — За одну зиму население может сократиться вдвое, если лед встанет раньше или пираты озвереют. А теперь, когда король собирает армию, налоги взлетели… Градоправитель уже не одну депешу магическим вестником посылал, но Альберту не до нашего городишки, у него война под боком.
— Если мы перетянем
— Да, но как мы это сделаем? — спросила Инира, нервно сворачивая карту. Дастан и Алира спали, обнявшись под тяжелой овечьей шкурой у нее под боком и она старалась не смотреть на них, испытывая чувство вины за то, что собиралась разрушить их теплый мирок, ввергнув Савареши в пучину войны.
— Когда они поймут кто истинный правитель Савареши, выбора у них не будет, — устало, в который уже раз повторил Амир, но сегодня Инира не собиралась принимать его слова на веру:
— Это понятно, но КАК мы убедим их? — настойчиво продолжила она. Дорога пошла вверх, а это означало, что город уже близко. Она заметила вездесущих чаек над голубой неровной линией гор. — Мой дар… Не из тех, что видно невооруженным глазом.
— У нас есть нюхач, — отрезал Амир тоном, говорящим, что расспросы следует прекратить. Инира поджала губы, но промолчала — они перевалили через перевал и в нос ударил горький, соленый запах моря. Хъердарген раскинулся внизу, затянутый сизой дымкой гномьих плавилен, сливаясь цветом с темным льдом неподвижного Северного моря, черным камнем гор.
— Мы пройдем в город отдельно, встретимся у тебя, — тихо сказал граф, набросив серые, сливающиеся с общим унылым пейзажем, плащи, они свернули на боковую тропу, где лошадь пройти не могла.
Инира проследила за ними до тех пор, пока различал глаз. Солнце, и так едва выглядывающее из-за туч, в котловину не проникло и вскоре город и дорога потонули во тьме. Она покачивалась в ускорившейся телеге, используя зеленовато тлеющую трубку
Хамамбоджи, как ориентир и думала о том, сколько возможностей было упущено. Если бы только у них было больше времени, Приаш научил бы ее контролировать дар и Инира могла бы хоть что-то противопоставить слепой уверенности Амира или хитрому ожиданию мага. Теперь же она чувствовала себя щепкой, которую подхватили бурные воды реки. Несмотря на почти благоговейное отношение графа, он относился к ней скорее как к средству, нежели человеку и любые попытки подать голос попросту игнорировались. Глухое недовольство грозило превратиться в откровенную ненависть ко всем участникам этого забега и Инира с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить того, о чем потом пожалеет. Она беззащитна — и в этом ее главная проблема. У нее нет и не было ни единого козыря в рукаве.
На ночлег решено было остановиться у Хамамбоджи.
Скрипя каждой спицей в колесе, их телега подъехала к главным воротам города. Сонные стражники только окинули ленивым взглядом тучного рыжего мельника с детьми и пропустили их, даже не осмотрев мешки. Никому не хотелось копаться в муке, которая белым облаком окутывала телегу. Замершая в ожидании Инира ощутимо расслабилась.
Проехав по темным и пустынным улицам города насквозь, они выбрались с другой его стороны — Северные ворота представляли собой хорошо укрепленную каменную стену высотой в пятнадцать метров с подъемным заслоном из толстого, испещренного рунами железа. К самой стене прижался двухэтажный каменный особняк, обнесенный высоким забором.
— Прошу, — насмешливо прищурившись, Хамамбоджи с несвойственной ему прытью соскочил с козел, едва они въехали во двор, и подал руку Инире. Та с некоторой опаской приняла эту помощь. Алира и Дастан выбрались самостоятельно.
— Неужели никто не узнал вас на въезде? — слегка сиплым от долгого молчания голосом спросила она, поднимаясь вслед за магом по высокому крыльцу. Входная дверь — тяжелая, украшенная искусной резьбой — неожиданно распахнулась, мимо пронесся сгусток тьмы и мешки с мукой буквально вылетели из телеги, плюхнувшись точно в центр двора.