Хозяйка ветров
Шрифт:
"...и черной вишни лепестки покроют вешние холмы, укажут путь сквозь пепел лет..."
Выпив рисовой водки, он забыл о случайном разговоре. Но пустота внутри не забыла.
6
6
Белый песок. Черная вода. Знакомый звук, ровное биение. То, что он потерял. Вот оно, в тонких девичьих руках.
Он тянется к кусочку света, хочет коснуться. Руки проходят насквозь. Он поднимает взгляд.
– Это тебе.
– В её глазах свет: синий, лиловый, золотой. Тепло отдается внутри: ту-дум.
– Помнишь,
Нет, не помнит. Не знает, кто перед ним. Только хочет чувствовать тепло. Слышать биение. Он останавливает ладонь там, где горячо.
– Кто?
Он ищет слово, ищет имя. Девушка молчит, из глаз её капают слезы. Под его ладонью - живое, бьется. Горячее. Нужное. Его.
Черное и белое касаются друг друга: шу, шу. Волны набегают на песок: шу...
Шепот. Она шепчет? Имя? Его имя?
– Пожалуйста... возьми!
– она протягивает кусочек света.
– Ты помнишь? Это твое.
Горячее и стучащее из её рук - должно быть здесь. Внутри. Там, куда она кладет.
Больно!
7
7
Новый сон снова погнал в путь: она, единственная и любимая, позвала его по имени...
Казалось, вот сейчас он вспомнит, услышит это имя в шуме волн или случайном разговоре. Нужно только пройти еще немного, еще чуть поискать. В следующем городе непременно найдется девушка с сиреневыми глазами, а следующий прорицатель поведает истину. Но ни оракул Сожженной долины, ни Мертвый Дух Карум не смогли вернуть ему память: никто не хотел спорить с богами.
Грыт все шел. Страна сменяла страну, легенда - легенду. Он устал от новых наречий, новых лиц, новых городов. Он хотел покоя. И однажды нашел его.
***
– Халва, лучшая в Сашмире халва! Всего два динга, и жизнь ваша станет сладкой!
– разорялся на весь базар торговец в полосатом халате, упорно глядя мимо Грыта. Потрепанный воин с мечом в дешевых ножнах и тощей сумой за плечами не казался ему достойным покупателем, но и прогнать его торговец не решался. А Грыт никак не отходил: халвы хотелось до дрожи.
– Эй, вольный, - раздался насмешливый женский голос совсем рядом.
– Хочешь сладкой жизни?
Грыт обернулся, догадавшись, что вольным, то есть наемником, назвали его. Из богатых носилок выглядывала толстушка не первой молодости, но с удивительно светлой и заразительной улыбкой. Грыт улыбнулся в ответ и развел руками:
– Сто лет не ел халвы, сиятельная шера.
– И купить не на что?
– вопрос не требовал ответа: толстушка уже кинула серебряный торговцу.
– Угощайся во славу Светлой, вольный.
– Благодарю, сиятельная, - поклонился Грыт.
– Ваша доброта согрела мое сердце. Не побрезгуйте и вы скромным даром.
Он сунул руку за пазуху, нащупал в потайном кармане кругляш помельче и протянул ей на открытой ладони. Торговец поперхнулся на полуслове, разглядев синюю жемчужину из залива Сирен, и шепотом проклял шиса, помешавшего ему поймать удачу. А толстушка неторопливо взяла драгоценность двумя пальчиками, одобрительно поцокала языком.
– Живой жемчуг... поистине сегодня благословенный Светлой день!
Грыт еще раз поклонился и протянул руку к халве. Толстушка засмеялась.
– Бери сласти и проводи меня до чайханы.
Так Грыт познакомился с Басьмой, местной знахаркой, не признающей скуки и обыденности. За чайником превосходного хмирского чая и коробкой халвы он рассказал о поисках, путешествиях и туманных предсказаниях. Тогда же он впервые услышал легенду о Хозяйке Ветров.
– Только она, - качала головой Басьма, выслушав историю длиной в девятнадцать лет и две трети континента, уместившуюся между двумя пиалами чая.
– Сумасшедшая старуха, единственный стоящий маг разума на всю Северную Империю. Может, она решится поспорить с богами. Хотя, если не помог Мертвый Дух Карум...
Басьма замолкла, а Грыт подумал, что она права, вряд ли сумасшедшая старуха сможет вернуть ему память. Но все равно попросил:
– Расскажи, кто она?
– Легенда. Старая и страшная легенда.
– Басьма заговорила напевно, подражая бродячим сказителям.
– Давным-давно в далекой западной стране жила принцесса-колдунья с душой из двух половин, светлой и темной. А при дворе правителя служил ученик великого чародея, влюбленный в принцессу. Долго он добивался ее любви, но гордая принцесса не замечала его. В отчаянии ученик чародея похитил одну из половин ее души и вложил в обручальный браслет. Но ошибся: взял не темную половину, а светлую. Разгневалась принцесса на вора, укравшего её свет и радость, наслала на него ураган с молниями, и сожгла его, а с ним обручальный браслет и половину города. Стала на месте домов яма круглая, как луна. Заплакала тогда колдунья, и заплакали тучи, и наполнили яму водой черной, как колдовство, красной, как кровь, и золотой, как свет. А потом призвала она ветры и улетела на закат, за Седые пески и Безымянные горы. На самом холодном пике построила она Башню Заката и поселилась там, потому что темная половина души ее холодна, как лед. Но иногда тоскует колдунья, прилетает в обжитые земли, ищет светлую половину души и плачет. Тогда случаются бури, ливни и наводнения. А иногда вспоминает ученика чародея, гневается, и тогда гремят грозы и ураганы проносятся по городам и селам.
На миг Басьма замолкла, и в чайхане повисла тишина: немногочисленные посетители слушали легенду.
– С тех пор горы те зовутся Грозовыми, потому что грозы и бури поселились там, рядом с колдуньей, - продолжила Басьма.
– И никто не знает имени Хозяйки Ветров: как отрекся правитель западной страны от злой сестры своей, так и позабылось ее имя, стерлось из летописей. И никто не живет в Грозовых горах, кроме слуг Хозяйки. Лишь раз в год, в конце весны, идет за Дремлинский хребет, через Седые пески и Перевал Забвения караван. Все цари, от Хмирского Дракона до западного Императора, посылают колдунье богатые дары, чтобы смилостивилась она и не насылала бедствий на невинных людей.
Басьма вернулась к чаю, а Грыт понял, что дрожит от холода. Легенда о погибшей половине души отозвалась в нем болью и тоской, словно у него украли свет и счастье.
– А когда это было?
– спросил он, сдерживая волнение.
– Давно. Хозяйка приходится двоюродной пра-пра-прабабкой нынешнему владетелю Валанты... лет двести, если не больше.
Призрак надежды растаял: слишком давно.
За соседними столиками возобновлялись разговоры, закутанная в тонкий хлопок с ног до головы подавальщица несла поднос с чайником и блюдом сластей.