Хpоники российской Саньясы. Том 1
Шрифт:
— «Послушайте, да выгоните вы свою жену из дома! Это же ваша квартира? Ну так и выгоните, как только она начнет скандалить или обижаться, — пусть идет к своим родителям!»
Я оторопел. С.В.
– гуманист и миротворец, человек, в котором я видел Учителя Любви и Милосердия, вдруг предлагает мне совершить чуть ли не подлость! Удивленный, перестав что-либо соображать, я как-то недоуменно пожал плечами, пробормотал что-то невнятное и побрел домой, совершенно сбитый с толку. Жену я, в силу своих «гуманистических» взглядов конечно же не выгнал. Ссора, как и обычно, постепенно перешла в период беззаботного мира и
Вскоре основные члены Клуба С.В. собрались на Игру. Игра была изобретением С.В., он и все мы видели в ней потрясающие перспективы. Я не имею права описывать эту Игру, скажу только, что в ней очень много слоев и смыслов, достаточно сложные правила и, через год — другой регулярной Игры, мы все, согласно замыслу С.В. имели шансы для очень глубоких изменений и роста. До того, на многие занятия с С.В. я приводил свою жену — Лену. Обычно она шла без особого интереса, уступая моим настойчивым уговорам. А тут я настолько красочно описал Игру, что она впервые загорелась сама, и это было очень важно для меня.
Собирались мы на квартире у одного из членов группы. В торжественной обстановке, сохраняя благоговейную тишину в предвкушении таинства Игры, мы расселись вокруг большого стола, на котором были разложены принадлежности для Игры. Все ждали, когда С.В. начнет. Он не торопился и долго молчал, сосредоточенно наблюдая за нами. Наконец, он заговорил и начал еще раз описывать первую фазу Игры, ее правила и перспективы. Потом он предложил начать, но как бы вдруг, остановив на мне взгляд, сказал:
— «Кстати, Лену я не допускаю к Игре».
— «Как? Почему? Что случилось?» — неожиданное поведение С.В. было непонятно всем членам группы.
— «Просто потому, что я так решил!» — резко сказал С.В.
Такого от него никто не ожидал. Со всех сторон послышались реплики, возражения, возгласы недоумения, хотя и достаточно робкие, — С.В. все-таки был авторитетом.
И тут взорвался я. Никогда еще до сих пор не смел я повысить голос на авторитетную для меня фигуру, но тут вдруг что-то прорвалось и все невыраженные эмоции, что годами копились по отношению к начальникам, «папам», «старшим», вырвались наружу. Я вскочил из-за стола и, уже стоя, что-то яростно кричал. C.В. не остался в долгу и вот мы вдвоем, на глазах ошарашенной группы ругались и кричали друг на друга. (Вспоминая потом этот случай, я понял, что С.В. «подыгрывал» мне, распаляя мои чувства). Вначале обвинения были голословными и абстрактными — типа «сам дурак», но потом, уже полностью захваченный чувствами я, задыхаясь от «праведного гнева», сказал, обращаясь к группе:
— «Ребята! Он же меня на подлость толкал! Он же предлагал мне Лену выгнать из дома!»
Я замолчал. С.В. тоже молчал. В группе же произошло резкое оживление. Почти час группа бурлила, обсуждая все, что произошло. Раздавались голоса осуждающие и защищающие С.В., осуждающие и защищающие меня. Большинство членов группы было полностью сбито с толку и не понимало, как подобное вообще могло случиться: и С.В. и я предстали в совершенно неожиданном свете.
Наконец, дождавшись паузы, С.В. сказал:
— «Ладно, хватит пустых разговоров, начнем Игру! — тут он повернулся ко мне и глядя мне в глаза, произнес, — Вы, Влад совершили сейчас предательство, но вы можете остаться на Игре сегодня. В дальнейшем Игра для вас закрыта».
То,
Вскоре после того случая на Игре я расстался с Леной. Несмотря на многочисленные ссоры и трудности (а во многом, как раз благодаря ним) Лена сыграла в моем становлении очень важную роль, не менее важную, чем каждый, о ком я писал до сих пор. Я благодарен ей, и она остается очень дорогим для меня человеком.
С С.В. мы постепенно примирились, хотя никогда больше не было между нами тех теплых отношений, что связывали нас больше года. Он больше не относился ко мне, как к ученику, а я к нему, как к Учителю. Потом, еще около года я ходил на Клуб, мы продолжали ездить загород и в походы. Затем, постепенно группа распалась. Вместе с С.В. осталось лишь два — три человека из пятнадцати — двадцати основных участников Клуба. Я к тому времени уже поступил на «ПсихФак» (где учился в 91–92 г.), — волна новых знакомств, идей, тренингов и семинаров понесла меня к новым граням и рубежам жизни.
Было еще много всего. Самое начало 90-х — хлынул поток литературы, семинаров, вышли из «подполья» многие группы. Тогда хотелось объять сразу все. Еще только поступив на «ПсихФак» (спецфакультет переподготовки), я начал практиковать как психолог — психотерапевт, появилась довольно большая частная практика, группы студентов, множество оригинальных семинаров. Но несмотря на успехи и все возрастающий интерес к психотерапии, как к профессии, я знал, что это еще не все, это не самое главное.
На двухнедельном семинаре в Зеленогорске по вопросам «Йоги и Духовного развития», благодаря Владимиру Антонову и его компании, я, пройдя какие-то катарсические практики, которые почему-то назывались суфийскими, прикоснулся к очень глубокому переживанию, которое иначе как Благодать, пожалуй не назвать. После этого я стал настойчиво искать, уже зная, вернее предвосхищая то, чего я ищу. Так что когда в конце 1991 мне позвонила моя знакомая — Лена Шек (с помощью которой я попал на семинар Антонова и, вообще, познакомился со многими оригинальными людьми) и сказала, что на днях будет занятие, которое проводят очень интересные ребята, и это, по-видимому, как раз то, что мне нужно, я без колебаний отправился туда. Все произошло очень просто. Так я встретил Петра и Школу…
Глава 2. Пётр Мамкин
Шел я к высокому небу не зря.
Спал, укрываясь большими снегами.
Но зато я узнал, — что такое заря
Там за облаками…
Прошло семь лет. Тогда, в девяносто первом, казалось, что все почти что ясно, до разгадки Тайны — рукой подать. Встреча с Петром сулила выбор окончательного направления и — решающий Шаг, — тот, что приведет к разгадке… Семь лет — тысячи Шагов и сотни направлений, а Тайна — как горизонт.