Храм украденных лиц
Шрифт:
— Никак. Это невозможно, — тихо сказал Губарев. — Для этого надо запереть ее дома или сослать в Сибирь. Но ты и сама понимаешь, что это — абсурд.
Всхлипнув, Наташка прижалась к нему. Движение было чисто инстинктивным. Она словно искала у него зашиты. Он обнял ее за плечи, погладил по волосам. Запах едва уловимых цветочных духов странным образом взволновал его. Он приник губами к ее шее и стал целовать. Она обняла его…
Когда все закончилось и они лежали на диване, прижавшись друг к другу, Наташка сказала чуть виноватым тоном:
— Сейчас
— Понял. Надо вставать. — Губарев рывком приподнялся с дивана и стал одеваться, не глядя на жену. Наташка потянулась за голубым халатиком, лежавшим на стуле, он упал на пол. Губарев поднял его и протянул жене: — Я куплю тебе новый.
— Этот не нравится?
— Почему? Но ведь я могу сделать тебе подарок?
— Можешь, можешь, — шутливо сказала жена. Они оба испытывали некоторую неловкость и избегали смотреть в глаза друг другу.
— Чай поставить? — спросила Наташка, подходя к столу.
— Да нет. Не хочу. Я уже пойду. Ему не хотелось встречаться с тещей. О чем-то говорить, спорить, убеждать.
— Как хочешь. В коридоре Наташка поцеловала его в щеку и шепнула, поглаживая воротник кожаной куртки:
— Приходи почаще. Что она собиралась этим сказать — неизвестно.
Может быть, намекала на сегодняшнее. Что она не прочь повторить случившийся эпизод. Но Наташка была человеком сдержанным. Иногда это Губарева раздражало, иногда — притягивало. Но он знал, что свои истинные чувства и мысли жена всегда скрывала. И по ее поведению и внешнему виду трудно было угадать, что она на самом деле чувствует и думает. Да, забавно: спать с собственной женой в качестве любовника. Какие только пируэты порой не выделывает жизнь! Губарев усмехнулся и зашагал к метро.
Отпечатки пальцев на втором портфеле принадлежали Лактионову. Как и на первом. Больше ничьих отпечатков не было. Результаты баллистической экспертизы были следующими: стреляли из пистолета марки «ТТ». С расстояния двух метров.
— Близко, — сказал Губарев.
— Не ожидал нападения?
— Не ожидал, — согласился майор. — Поэтому убийца и подошел так близко.»
— Вывод: это был человек, знакомый ему.
— Верно говоришь! Но «знакомый человек» — понятие многогранное. Это может быть близкий человек, давний коллега, бывший или потенциальный пациент.
— Да… широкий круг подозреваемых, — саркастически откликнулся Витька.
— Теперь ты понял, с чем нам предстоит столкнуться! Да еще непонятно, что было во втором портфеле. Может, там ответы на все вопросы.
— Знаете, как я бы озаглавил это дело? — спросил Витька. И, не дожидаясь ответа, сказал: — «Тайна двух портфелей!» А что? Неплохо?
Губарев оставил без внимания эту реплику.
— Я сейчас побеседую с Кузьминой. Первая жена Лактионова. А ты еще раз внимательно просмотри портфель Лактионова с бумагами. Вдруг я что-то упустил?
— Хорошо. Я буду сама внимательность.
— Надеюсь.
Кузьмина Любовь Андреевна работала хирургом в гинекологической больнице номер пять.
Она
Это была высокая, ширококостная женщина с усталыми глазами. Губарев зашел в небольшой кабинет и остановился у дверей.
— Садитесь, — кивнула Любовь Андреевна на стул, придвинутый вплотную к столу. Сама она сидела за столом и что-то писала. — Одну минутку. Сейчас, заполню карту.
— Конечно.
Через пару минут она отложила карту в сторону и посмотрела на Губарева.
— Я слушаю вас.
Голос у Любови Андреевны был хриплым. Типичный голос курильщицы со стажем.
— Вы уже в курсе случившегося?
— Да. Дина мне звонила.
— Вы с ней общаетесь? Любовь Андреевна поморщилась.
— Знаете, я не люблю околичностей. Когда люди говорят одно, а думают другое. Я вам уже говорила, что отношений с бывшим мужем не поддерживала. Тем более с его женой. За последние семь лет, то есть за время его третьего брака, я раза два или три, точно уже и не помню, говорила с Николаем по телефону. И все.
— По какому поводу?
— Ну… один раз я позвонила — поздравить со свадьбой.
— Вы были на ней?
Любовь Андреевна поморщилась вторично.
— Нет. Однажды мне понадобилась биографическая справка. И я хотела уточнить ее у Лактионова. Мы же учились вместе в Первом медицинском. Я позвонила и наткнулась на Дину. Изложила просьбу. Она обещала связаться ним. И действительно, через какое-то время он перезвонил мне. Потом… — Любовь Андреевна запнулась. — Как-то раз я звонила ему на работу, чтобы узнать координаты одного медицинского светилы. Кажется, все. Не многовато ли — три контакта за семь лет? — И она истерично рассмеялась. — Извините, просто я так нервничаю. Как подумаю, что Коли — нет… Я закурю, — и, не дожидаясь согласия Губарева, вытащила из кармана «Яву». Закурила.
Губарев посмотрела на ее пальцы — крупные, с коротко остриженными ногтями.
— Понимаете, — Любовь Андреевна закашлялась. — Мы расстались давным-давно, но все равно относились друг к другу по-дружески.
— Хотя и не контактировали?
— Да. Именно так.
— А почему? Если вы расстались друзьями? Любовь Андреевна пожала плечами:
— Трудно сказать. По большому счету, нам уже не о чем было говорить. Все уже было сказано. Когда-то.
— Вы поженились студентами? Кузьмина кратко кивнула головой.
— После первого курса. Все было так скоропалительно. И немножко смешно. Свадьба в общежитии. На скорую руку. У меня даже платья не было. Взяла у подружки. Одолжила. Мне все говорили: плохая примета. А я… что делать, у нас не было денег. Коля тоже взял костюм у приятеля. Господи, какими мы были глупыми и наивными! — Она замолчала.
Губарев тоже не знал, что ответить. Он знал, что, когда человек пускается в воспоминания, его лучше не обрывать. Пусть говорит и говорит… Воспоминания — такая хрупкая вещь!