Храм Юнисы
Шрифт:
– Что ж вы корабли как попугаев раскрасили? – с осуждением подумал Андрей, – не корабли, а мишени. В море белые корпуса и жёлтые трубы видны за двадцать миль, стреляй – не хочу. В серый цвет нужно красить! В серый! Ну да сами разберётесь, когда жареный петух в одно место клюнет. Переубеждать бесполезно, – вспомнил он недавний спор с соседом по купе, молодым и горячим флотским офицером.
Вагон, громыхнув стальными катками, резко качнулся, сбивая Андрея с мысли о кораблях. Колёсные пары рвано застучали на стыках переводных стрелок, и запылённый микст [27] , полмесяца назад
27
Микст – поезд со смешанным составом из вагонов разного назначения.
Проводники начали обходить вагоны, собирая чаевые и рекламируя местные гостиницы:
– Дамы и господа! Не стоит спешить. Поезд дальше не идёт! Конечная.
Рекомендуем гостиницы для приезжих: «Тихий океан» с хорошей ресторацией, женским хором и тропическим садом, гостиница «Европейская» с цыганским пением и приличной кухней, номера «Гамартели» с оркестром румынских скрипачей…
Поезд ещё раз качнулся и заскрипел тормозами. Приехали.
Владивосток – конец и начало Великой России. Как там говорил классик: «А дальше только океан, великий и грозный, по ошибке названный Тихим».
Хорошо сказано, и как точно…
Глава 6
Первым на перрон спустился Иннокентий Иванович, за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам, появился Андрей. Поправив на плече ремень дедовского карабина и крепко сжав в руке дорожный саквояж, он решительно ступил на дальневосточную землю. В багаже, кроме личных вещей, лежал ещё один револьвер и несколько коробок с патронами.
По штату Андрею был положен только один револьвер, но Василий Иванович рекомендовал захватить к нему пару.
– Привычный карабин с оптикой тоже не будет лишним, – напутствовал старый казак, а Андрей спорить по этому поводу и не собирался.
– «Запас карман не тянет», – вспомнил он хомяческую поговорку и положил карабин к вещам, приготовленным в поездку.
– Дай бог, не пригодится, но пусть будет, – провожая Андрея, ворчал старый казак.
Сам хорунжий поехать с ними уже не мог – возраст.
Иннокентия Ивановича, как руководителя экспедиции, встречали.
– Подпоручик Морозов! – лихо, бросив два пальца к козырьку, представился встречающий офицер, – господин капитан, мне поручено встретить вас и помочь устроиться. Смею порекомендовать: недалеко от центра есть небольшой двухэтажный особнячок, хозяйка содержит дом в превосходном состоянии, постояльцев принимает на полный пансион, за проживание берёт по-божески. Если не возражаете, можно посмотреть прямо сейчас.
– Не возражаю, – кивнул старший Лопатин, – а что генерал-губернатор? Когда я могу попасть на аудиенцию к Его Превосходительству?
– Сегодня воскресенье, у вас свободный день. Располагайтесь, отдыхайте, а завтра к полудню вас ждут в приёмной генерал-губернатора.
– Отлично!
Иннокентий Иванович хотел поднять с перрона багаж, но подпоручик вежливо остановил его:
– Вещи возьмут казаки, а вас и ваших сотрудников прошу следовать за мной.
Рослые казаки подхватили багаж и, раздвигая толпу встречающих, двинулись на выход. Возле здания вокзала их ожидали две пролётки и казак с лошадьми. В одну уселись пассажиры,
После утомительно однообразного, если не сказать унылого путешествия Владивосток поразил Андрея шумом и суетой. Вокруг клубилась разноцветная толпа встречающих. Среди них, артистически лавируя, шныряли подростки с пачками местной прессы. Завлекая народ купить у них свежие новости, они громко выкрикивали заголовки, снабжая их яркими эпитетами и не детскими прибаутками. Стайка барышень-гимназисток бросала кокетливые взгляды на только что прибывших молодых мичманов. Те, чувствуя внимание юных особ, пыжились, изображая бывалых морских волков. По улицам, обгоняя друг друга, куда-то спешили домохозяйки и рабочие, барышни и студенты. Кругом сновали торговцы, китайцы, корейцы, японцы. Всюду слышалось:
– Капитана, ходи, покупай! Мая дёсево продовай! Мая луци товара, обману нету!
– Настоящий калейдоскоп, – подумал Андрей, с интересом разглядывая окружающий его такой знакомый и в то же время чужой город.
Старший Лопатин увлечённо рассказывал о Владивостоке:
– Обрати внимание, город расположен на скалистых холмах, поэтому и улицы его скачут вверх-вниз. И так – до самых окраин. Там течёт небольшая речушка. Местные влюблённые называют её «речкой объяснений», потому что почти в любое время там можно встретить какую-нибудь отчаянную парочку.
– Почему отчаянную? – заинтересовался Андрей.
– Если бы ты видел тех слепней [28] , что на этой речке водятся, то понял бы, – усмехнулся Иннокентий Иванович, – их там столько – не продохнуть. Не жалят – живьём грызут. Несмотря на это, у местной молодежи считается добрым знаком объясняться в чувствах на берегу именно этой речки.
Улица пошла в подъём, и с высоты экипажа открылась завораживающая панорама на слепящую бирюзу воды Золотого Рога.
Экипаж свернул в проулок и остановился возле аккуратного двухэтажного особнячка. Хозяйка, увидев из окна подъехавших гостей, вышла на крыльцо.
28
Слепень – крупный овод.
– С приездом! – радушно поздоровалась она и пригласила в дом.
С виду небольшой особнячок оказался довольно просторным. Гостям предложили три комнаты на втором этаже. На первом размещалась столовая, кухня, жильё хозяев и кухарки. Место понравилось.
– Лучшее – враг хорошего, – пошутил Иннокентий Иванович, – остаёмся. Казаки занесли багаж. Подпоручик, убедившись, что его помощь больше не нужна, вежливо откланялся.
– Отобедать не желаете? – После надоевшей пищи вагона-ресторана предложение хозяйки отобедать по-домашнему было встречено гостями с воодушевлением.
Кухарка расстаралась, и квартиранты, довольные сытным обедом, разбрелись по комнатам. Старший Лопатин решил прилечь с дороги, а Вань засобирался посетить Миллионку – так в простонародье прозвали одну из достопримечательностей Владивостока, где ещё со времён строительства города стихийно возник китайский квартал. Там располагалось невероятное количество китайских магазинчиков, мелких лавок, парикмахерских и бань… Когда-то один из перенаселённых домов на Семёновской улице получил прозвище «Миллионный двор». Это ироничное название прижилось, и со временем весь квартал стал называться Миллионкой.