Храм

Хан Вальдэ

В пяти метрах над рыхлой землей, свисая с ветвей засохшего дерева, скалился почерневший от гнили череп давно умершего человека. Поверх комбинезона он был опоясан конструкцией из ремней и железных скоб, к которым крепились тросы, запутавшиеся где-то в сучковатых ветвях, они-то и не давали телу рухнуть вниз.

— Кто это? – забыв об уязвленной гордыне, спросил Пробой, сам не заметив, как перешел на громкий шепот.

Свист не ответил, только подошел поближе, желая рассмотреть мертвеца.

— Надо его снять

оттуда, — он вынул нож.

— Нет! – разом воскликнули Пробой и Грозовик.

— Почему? – удивился Свист. – Глядите, у него за спиной какой-то рюкзак, может там найдется чего интересного, а заодно и узнаем, кто он.

— Да пускай демоны его рюкзаком подаваться! – у Пробоя даже руки затряслись. – На нем наверняка столько ночной порчи, что потом вовек не отмоемся. Может быть, это и есть демон, только прикидывается, а веревки эти – на самом деле его щупальца.

— Щупальца? – Свист улыбнулся.

— Да, — Пробой подозрительно косился на висящее тело. – Это ваша вечная проблема, неверующие, вы не замечаете очевидного.

— И что же такого очевидного в мертвом, хоть и не спорю, очень странном, теле я не замечаю?

— Угрозы, — наставительно поднял палец опаленный.

— В чем состоит эта твоя угроза?

— Да во всем! – взорвался Пробой. – Мы живем посреди сплошной тьмы и ужаса, а вы отвергаете единственного нашего защитника и покровителя – Светоносца. А что будет, если он из-за вашей ереси, разочаруется в нас, и оставит без своей опеки? Я не хочу погибнуть в лапах ночного монстра только потому, что у кого-то не хватило ума принять истину.

Десятник даже опешил от такого поворота.

— Ладно, ладно, не кипятись, — Свист поднял руки в примирительно жесте. – Не будем мы этого мертвяка трогать. Он здесь наверняка уже очень долго болтается, небось привык уже.

— Все-то тебе шуточки, Свист, — успокаиваясь, сказал Пробой и зло глянул на труп.

Свист потрепал нервозного напарника по спине.

— Смотри-ка, — Свист опустился на колено, раздвинув стволом винтовки траву.

Прямо под висящим телом был установлен плоский камень, на котором лежал ржавый нож, треснувшая чашка и засохшая до невозможного лепешка.

— Интересно, что это? – десятник разглядывал лежащие на камне предметы, но руками трогать все же не стал.

— Это жертвенник! Мерзкое капище! Гадоверы почитают этого мертвеца или демона, оставляя ему подарки, — в голосе Пробоя клокотали гнев и омерзение.

— Тоже, наверное, когда забредали сюда, пугались его, — усмехнулся десятник, — вот и хотели заручиться его расположением.

Пробой обошел жертвенник вокруг, потом бросил опасливый взгляд на оскаленный череп и вдруг быстро смел носком сапога все, что лежало на камне.

— Мне противна сама мысль о том, что кто-то может поклоняться нашему врагу!

Свист подумал, что раз они собираются истреблять самих

людей, то уничтожить символы их верований будет вполне логично.

— Давай двигать отсюда, задание мы выполнили. Отметим этого висельника, хороший же ориентир, — и быстро поправился, поймав испепеляющий взгляд Пробоя, — ну не хороший, а приметный. Пойдем-ка.

Свист потянул Грозовика за собой, но тот все еще завороженно разглядывал оскаленный череп.

— Я раньше никогда не видел мертвых людей. Это, конечно, страшно, но вроде как-то завораживает.

— Тебе еще много таких вот повидать придется, — угрюмо заметил Пробой, забрасывая старое ружье на плечо, — когда пойдем дикарей резать.

Вскоре они покинули зловещее место, оставив напугавшего их мертвеца в его вечном одиночестве.

Тройки разведчиков возвращались еще два дня после того, как Свист привел свой отряд в Старый Дом. Каждый из вернувшихся сперва держал ответ перед Орехом и Пластуном, отвечая на дотошные вопросы. Те сверялись с картой, делали какие-то заметки и кивали словам разведчиков, будто и так все наперед знали.

Свист во всех подробностях описал командирам каждую минуту их вылазки, хотя и считал это лишним.

— Парень, — начал Орех, почти смущенно косясь на Пластуна. – Ты это… сходи к Ведуну, пускай он обряд очищения произведет, да не тяни.

— Он что должен сделать? – переспросил десятник.

— Ты побывал в проклятом месте, и возможно несешь в себе порчу ночи. Дабы не дать ей пустить корни в нашем Доме, тебе нужно очиститься, — неожиданно сказал Пластун.

— Но, я же приветствовал Свет, когда паладин остановил меня в сторожке.

— В данном случае этого мало, — сокрушенно пожал плечами Пластун и, кряхтя, поднялся с табурета, на котором все это время восседал, забросив ногу на ногу. – Пойдем вместе.

Свист вспомнил, как Ведун начертал в воздухе знак, и испугался – а вдруг он сможет прочесть его мысли? Вдруг помимо своего желания Свист предаст своих товарищей? Вдруг Ведун с помощью силы мерцала сломит его? Вдруг.

Пластун увлек его за собой, но десятник успел бросить беглый взгляд через плечо – воевода сидел, выпрямив спину, спокойный и даже задумчивый. Поймав взгляд охотника, Орех успокаивающе кивнул.

«Орех сам направил меня на обряд, значит – уверен во мне», — старался успокоить себя Свист.

Дверной проем небольшой каморки на пятом ярусе был занавешен плотным покрывалом с грубо нарисованным символом – то ли очаг, то ли факел. Справа от входа скучал Светолюб, заткнув большие пальцы рук за ремень. Под стеной выстроилась очередь из шести разведчиков, сегодняшним днем вернувшихся из вылазок.

— Видишь? – Пластун указал на людей. – Все должны пройти через это.

— Давай, десятник, как старшего по званию я тебя пропущу вперед, — Сукоруб посторонился.