Храм
Шрифт:
— Клянусь Светом, я ничего не знал о замысле Ведуна! – решительно сказал он.
Охотники промолчали.
— Да если бы я хотя бы подозревал о таком бесчестном замысле Ведуна, я бы постарался его отговорить, образумить.
— Образумить? – хрипло спросил Орех.
— Да, я бы приложил все силы, что у меня есть, — Змеерез, не спрашивая нужна ли его помощь, поддержал Ореха с другой стороны.
— Ну, пошли тогда, — согласился Орех, говоря это скорее насторожившемуся Свисту.
47
—
Заспанный и ничего не понимающий Свист все же сбросил с себя руки побудчика.
— Да что случилось-то?! – рявкнул он так злобно, что кряжистый парень даже отшатнулся.
— Скальник крепко заелся с паладином, а Орех встать не может, сказал, что ты разберешься. Вставай же!
Дело отчетливо пахло бедой, и Свист, мигом стряхнув остатки сна, вылетел из-под одеяла. Рубашку натянул уже на бегу, в коридоре.
— Именем Света, покорись, — еще издали услышал он голос Светолюба.
Свист ругнулся вполголоса – с этим представителем светлой троицы договориться будет намного сложнее.
— Да иди ты к Змею в пасть! — фыркнул Скальник. – Я тебя, мразь, из Дому выброшу, если не пропустишь.
— Что случилось? – Свист резко вклинился в спор, и не дав никому и рта раскрыть, добавил. – Скальник, ты чего шумишь?
— Да меня этот, — он мотнул головой, — выпускать не хочет.
— Потому что поодиночке в лес больше ходить нельзя, — непреклонно сказал паладин.
— Почему? – предвидя ответ, все же уточнил Свист.
— Ведун запретил, дабы люди меньше подвергались порче. Теперь мы будем уходить за мерцалами только группами, вместе с кем-то, кто сможет нас очищать.
— Да я с тобой под один куст гадить не сяду, не то, что мерцала добывать! – свирепо напустился на него Скальник.
— Охотник, не порчей ли подсказаны тебе эти слова? – неожиданно подал голос один из сторожей. – Ты давно проходил очищение?
Свист глянул на говорившего: еще один новенький, незнакомый охотнику.
— Засунь себе свое очищение в… — огрызнулся Скальник прежде, чем Свист успел что-либо предпринять.
Сторожа шарахнулись в стороны, взводя свое оружие. Спустя несколько мгновений Скальник оказался под присмотром пяти стволов.
— Ты не прошел очищение, – настороженно сказал Светолюб, больше ужасаясь самому факту, нежели спрашивая. – Ты подверг нас всех чудовищной угрозе!
— Судить, — прошипел давешний сторож, прилаживая приклад у плеча.
Свист загородил собою опального охотника.
— А ну быстро опустили оружие! Вы, что совсем одурели?
Сторожа замешкались.
— Быстро!
Сила мерцала
— Мы не можем выпустить его, — Светолюб набычился и упрямо выпятил челюсть, выражая свою непреклонность. – Больше никому не разрешается ходить в лес без того, кто сможет очистить.
— Да нету там ничего, ни порчи, ни чего другого! – выкрикнул Скальник.
— Есть! Так сказал пресветлый Ведун, и ты не тот, кто может ставить под сомнения его слова.
— Нельзя так нельзя, все ясно, — Свист ясно видел, что еще немного, и конфликт вспыхнет с новой силой. – Я думаю, Скальник все понял, и не держит на вас зла. Правда ведь?
Вместо ответа Скальник коротко кивнул, не сводя с паладина пристального взгляда, не сулившего тому ничего хорошего.
— Мы сделаем все, как положено.
Свист вытолкнул охотника обратно в коридор.
— Да что б вас всех! — злобно зарычал Свист. — Разве я вам нянька? Сколько раз я должен пританцовывать перед ними, вытаскивая из глубин задницы то тебя, то Дрозда?!
— Тебя никто не просил встревать, много на себя стал брать, парень, — Скальник развернулся и, поправляя на ходу лямки рюкзака, пошел прочь.
— Может быть даже лучше было бы, коли Светолюб его пристрелил бы? – буркнул Крепыш.
Свист укоризненно поглядел на него.
— Пойдем, хочу проведать Ореха.
По Дому прокатился протяжный звук, похожий на звучание сторожевого манка.
— Пора на утреннюю молитву, — пояснил Крепыш.
— Нам тоже?
— Ну да. Орех просил, чтобы мы поменьше конфликтовали с жароверами. Постоим, послушаем, как бубнит Ведун. Разве нам тяжело?
— Легче легкого.
Свист кожей ощущал, как воздух буквально напоен нервозным ожиданием чего-то, будто сам Дом подобрался, словно зверь, и напряг в тревоге каменные мышцы. Пока они шли, он прислушивался к этому новому ощущению, и чем дольше слушал, тем больше радовала его уверенная тяжесть ножа, припрятанного под одеждой.
Люди стояли на коленях, протянув руки в молельном жесте. Охотники переглянулись и последовали общему примеру. Тем более, что Свист разглядел в толпе и Кота и Сукоруба, приглядывающего за, мрачным как туча, Дроздом.
На этот раз молитву прочел Светоч, звонко выговаривая каждое слово и немного растягивая рычащие. Ведун же стоял на помосте, спиной к Жаровне, сложив руки на груди, и отрешенно глядел куда-то в потолок.
— Свет среди нас! Свет внутри нас! Свет – это мы! – закончил паладин.
Ведун покровительственно кивнул, благодаря паладина за эти слова.
— Неверие – тягчайший грех. Грех перед Светом и перед Его народом. Вы, избранный народ, не предадите ли Свет, подателя жизни?
— Нет!