Храни нас пуще всех печалей
Шрифт:
Трактирщик выпустил меня из мыльной уже когда я действительно стала засыпать, привалившись к деревянной стенке. Хорошо, что не к каменной - бронхит был бы обеспечен на два щелчка. Повздыхал, сунул мне миску с кашей и ломоть хлеба и проводил в зал, где уже почти не осталось народу. Точнее - многие спали прямо на полу, завернувшись кто во что горазд. Храп, свист, хрюканье стояли жуткие, но спящих это нисколько не смущало. Кто-то громко испустил ветры и по залу поплыл мерзкий смрад. Уже проваливаясь в сон, я вспомнила Зою Германовну. Ее бы сюда...
Утро четвертого дня на дворе трактира. Лошади уже оседланы и ждут
– Сколько можно тебя ждать, черт побери! Не можешь собрать свои тряпки, брось их тут! Граф тебя наградит, тогда сможешь купить себе бархатное платье!
Лошадиное ржанье Хавьера и трактирщика заставляют думать совершенно обратное последней фразе. Платок и остальные вещи так и не высохли, пришлось завязать голову куском холстины, которая служила простыней. Остальное пошло в узел, авось, по дороге досохнет.
– Я готова, пошли.
Клаус уже не слышал меня, выезжая за ворота, Хавьер что-то бурчал сзади себе под нос, поправляя мешки с провизией и вещами.
Дорога становилась все более оживленной и теперь идти по тележной колее стало невозможно. Я перешла ближе к обочине, но там было больше ухабов и рытвин, замедляющих ход. Встречные люди были самого разнообразного возраста и внешности, от бородатых мужиков до абсолютно лысых, одетых кто во что горазд. Больше всего они напоминали наших бомжей, трущихся по помойкам. Женщину на дороге я видела только один раз, она восседала на телеге рядом с дородным мужчиной, а пешком здешние дамы и вовсе не ходили. Скорее всего, этим и объяснялись любопытствующие взгляды со стороны. Кроссовки еще стойко держались, облепленные грязью, а подол юбки, как я ее не подбирала, все равно покрывался темными разводами. Впрочем, по сравнению с местным населением даже плохо отстиранные вещи смотрелись, как королевская мантия.
– Эй, ведьма, ноги переставляй поживее! К тебе четыре дня ехали, а обратно что, десять, что ли, надо? Или тебя подогнать надо?
– Клаус своим окриком выдернул меня из дорожных размышлений.
– Не могу быстрее идти, тут дорога вся в рытвинах, - пробубнила я в платок.
– Что-о? Чего ты там бормочешь себе под нос? Завязалась по уши и ничего не слышишь? Ну-ка, сними свою тряпку да отвечай нормально...
Я не успела увернуться, ветхая холстина, многократно стираная, порвалась и огромный кусок так и остался в руке Клауса, брезгливо отбросившего его в сторону.
– Эй, ведьма....
– А что, сьер Майдель, - встрял Хавьер, - похоже, что правду про ведьм говорят, что они всегда молодыми выглядят, да?
Я мерно продолжала шагать по дороге и впервые за четыре дня передо мной не маячил зад лошади Клауса. Остатки холстины на шее пришлось сдернуть - проку в них уже не было.
– Эй, ну-ка стой...- Клаус пришпорил лошадь и перегородил мне дорогу, низко свесившись с седла.
– Ну и ведьма нам досталась...голову подними...
Попытка обойти лошадь не удалась, мужчина соскочил с нее и приподнял меня за подбородок жесткими пальцами, всматриваясь в лицо.
– Руку убери. Не на смотринах.
– Нет уж, я получше погляжу...- Клаус был выше меня на голову и стоять с задранным подбородком было крайне неудобно.
– Берта, значит...Дай-ка твой узел...Хавьер, лови!
Узел полетел в сторону, а сам
– Со мной поедешь, Берта. Так быстрее будет.
– Из голоса Клауса пропали хамские нотки и он стал говорить даже вполне прилично.
– Не дергайся, сиди смирно, не упадешь, я держу тебя...ведьма...
Последнее было сказано почти в самое ухо и левая рука мужчины внаглую прижала меня к нему. Стало очень жарко спине и страшно неудобно под задом - скорее всего, туда впилась передняя часть седла. Кто сказал, что приятно ехать верхом в объятиях мужчины? Вранье, как есть вранье! Во-первых, под зад бьет седло, этот самый мужчина, придерживая даму рукой, так и норовит ее полапать во всех местах, а держать спину прямой и не заваливаться назад и вовсе невозможно, стоит только расслабиться, как оказываешься в полулежачем положении на его правой руке и надо отворачиваться от взглядов и намеков... Клаус, как и положено в подобных ситуациях, облапал меня везде, даже не замечая сопротивления.
– Берта, расскажи, почему ты жила одна в лесу? Ты жила не одна?
– Одна. Так было надо.
– И не боялась никого?
– Боялась.
– Ты давно там живешь?
– Не очень.
– А где ты жила раньше?
– В другом лесу.
– Берта...- правая рука держит за плечи и не дает подняться и сесть вертикально.
– Почему ты сразу не сказала, что ты не старуха?
– Зачем? Мне так спокойней.
– Я бы уже давно посадил тебя к себе!
– Спасибо, я и пешком могу идти. Все равно верхом я ездить не умею.
– И не надо, будешь ехать со мной.
– Мне неудобно так сидеть, я вполне могу идти пешком.
– Нам еще ехать два дня до замка графа. Не спорь.
– До замка графа...Клаус, зачем я понадобилась ему? Я жила слишком далеко от него, откуда он знает обо мне?
Я рискнула и посмотрела ему прямо в глаза, если врет, то может себя выдать хоть как-нибудь, а мне надо понять, что за ситуация сложилась здесь. Случайно они поехали за Бертой или это связано с королем и мной?
– Не знаю.
– Темно-карие глаза уставились на дорогу поверх моей головы.
– Граф приказал нам привезти ведьму Берту, дал описание дороги до Фарманских гор, дальше мы уже сами доехали до села, где надо было узнать дорогу до Столбовой скалы, под которой протекает ручей. Жители разбежались, но мы нашли того, кто смог указать нам путь. Твой дом был пуст, мы решили дождаться тебя и я пошел осмотреть лес вокруг. Там и наткнулся на тебя в ельнике. Граф думал, что ты намного старше, я тоже решил, что ты уже старуха, да еще твои тряпки...
– Поэтому ты обещал привязать меня к лошади, чтобы я шла быстрей?
– ответ меня уже не интересовал. Клаус врет, он точно знает, зачем я понадобилась графу, но не хочет об этом говорить. Значит, им нужна была именно Берта, а не я. Берта, Берта, чем ты таким владела, что за тобой приехали из такого далека? Или ты что-то знала?
– Клаус, а когда я помогу твоему графу...кстати, а как его зовут? Так вот, когда я помогу ему, он меня отпустит?
– Я мечтательно закатила глаза, делая вид, что теперь меня больше всего волнует награда...- И денег даст, ты говорил, да?