Храни нас пуще всех печалей

Чернова Ирина Владимировна

Путешествовать было так замечательно, что я даже удивилась - как это еще можно было сомневаться в том, что мне НАДО ехать? Надо было сменить обстановку, поглядеть на дорогу, вьющуюся по горам, надо было оторваться от замка, возвышающегося мрачной громадой в долине, чтобы понять - я свободна! Ощущение было такое, что я плыла, летела по воздуху, совершенно пьяная от эйфории, я была так счастлива своим положением, что не замечала даже моих спутников. Поначалу граф пытался как-то завязать со мной разговор, но я отвечала невпопад, глупо улыбаясь по любому поводу, не слыша половины слов из-за топота копыт, ветра в ушах и сумасшедшего биения крови в голове. Наверное, отстань граф и шеллье Дювье по дороге, я бы не заметила этого очень долго. С интересом человека, просидевшего взаперти и внезапно выпущенного на свободу, я вертела головой по сторонам, рассматривая окрестности и пыталась возродить в памяти те картины, которые проплывали

мимо на пути в Тройден...но то ли время так изменило все вокруг, то ли наступившее лето, трудно сказать - я не узнавала ничего. Огромный черный камень высотой в двухэтажный дом на краю дороги - я рассматривала его впервые, не понимая, как пропустила его раньше. А белая, как снег, скальная стена - почему я не обратила на нее внимание год назад,она же потрясающе красива! Каменный мост через горную речушку - мы же ехали здесь, где он был тогда?

Солнце пригревало все сильнее, дорога медленно стелилась под ноги лошадям и неуклонно спускалась все ниже и ниже, порой образуя такие петли, что проще было бы сойти с лошади и перейти вниз, экономя время. Я и предложила сделать это Корину, чем вызвала у обоих безумный хохот.

– Леди Вейра, - отсмеявшись от души, граф все-таки решил пояснить мне мою ошибку, - дело в том, что вам только издали кажется, что этот переход с одной петли дороги на другую так близок и прост. Даже если вы идете пешком, это было бы трудно сделать - как правило, он крут и обрывист, а уж лошади там не пройдут и подавно. Зачем нам рисковать? Мы спокойно преодолеем эти петли за сегодняшний день, а завтра к полудню уже будем у подножия гор. Дальше пойдет ровная дорога, по которой ехать - одно удовольствие. Там и постоялые дворы получше и кормят прилично, да и вино будет неплохое. Потерпите немного, горы скоро отпустят нас, хотя в окрестностях Тройдена они более суровы, нежели здесь, а уж граничный перевал...- Корин нахмурился, вспоминая дорогу из Дарнии.
– Представьте себе, леди Вейра, что вы поднимаетесь по дороге, сплошь усыпанной камнями не менее кулака размером и при этом не видите ничего. Ни дороги, ни стены вдоль нее, ни обрыва с другой стороны. Не видите даже возницу той повозки, которая едет рядом с вами! Туман оседает везде, он как будто живой и норовит забраться в самую маленькую щелочку, оставленную для дыхания и взгляда. Им пропитывается одежда, упряжь, волосы и даже когда порывы ледяного ветра уже разогнали его клочья, все равно еще долго все стряхивают его остатки, шуршащие под пальцами. Как такое может быть? У подножия гор, в Тройденской долине уже припекает яркое солнце, а при подходах к перевалу дует ледяной ветер и от его постоянного воя можно сойти с ума. Туман и ветер - и больше не надо никаких стражей, они вдвоем убьют тех, кто имел глупость или наглость пройти через граничный перевал самостоятельно. Если долго идти в таком тумане, слушая монотонный гул ветров, заблудившихся в горах, то ночью невозможно заснуть - начинают слышаться голоса, зовущие тебя. Проводники говорят, что это голос Духа Гор зовет тех, кто оказался слаб перед ним и бывает, что поутру не досчитываются людей. Они просто пропадают, как тот туман, что сводил их с ума.

– Понятно... инфразвук действует незаметно, вызывая безотчетное чувство страха. Уши надо затыкать получше, да следить друг за другом.

– У вас тоже бывает такое в горах?
– Этьен придержал лошадь и подъехал поближе к нам, навострив уши при рассказе графа о граничном перевале.

– Конечно бывает, - я чуть пришпорила Рыжую и она вырвалась на полкорпуса вперед.
– Чем наши горы лучше ваших?

К вечеру мы остановились на постоялом дворе, расположенном на самом краю неказистой деревни. Простая еда не вызвала у меня никаких негативных эмоций, зато благородные сьеры остались недовольны местной кухней и только лишняя бутылка вина скрасила им существование. Комнаты были похожи на клетушки, где почти всю площадь занимала широкая деревянная кровать, скорее напоминающая лежак в лагерном бараке. Матрас, набитый сеном, серая застиранная простыня и закатанная подушка из овечьей плотной шерсти не годились по статусу для герцогини Одьерской, но это была первая моя ночевка вне стен замка и я еще долго прислушивалась к звукам вокруг, счастливо улыбаясь.

Майра забинтовала меня довольно плотно и эта повязка играла роль корсета, не давая согнуться. С лошади меня снимал граф, бережно поддерживая обеими руками, а вот залезать на лошадь надо было самой. Шеллье Дювье долго рассматривал мои попытки взобраться в седло и наконец предложил свои услуги, подставив колено и руки.

– Благодарю вас, шеллье.
– Усевшись в седло, я почувствовала себя уверенней и выше.
– Мне еще трудно сгибаться из-за раны на боку, но она заживает быстро и скоро я смогу обходиться без ваших услуг.

– Вы упали с лошади, ваше сиятельство?
– скривился парень.

– Порезалась... когда

брилась.
– Вдаваться в подробности было незачем, Корин все знал и так, а служить лишний раз источником сплетен было лишним. Этьен хотел спросить еще что-то, но я уже тронула Рыжую в путь, пресекая возможное любопытство.

Дорога, ведущая нас к замку, была однообразна и утомительна. Скорость передвижения верхом гораздо меньше скоростей машин и поездов, да еще отсутствие определенного комфорта передвижения тоже играло свою роль. Например, лошадиный запах, который въедался, казалось, даже в волосы. Похвалив себя за предусмотрительность - лишняя пара штанов оказалась очень кстати - я твердо решила выкинуть их по приезде, если отстирать будет невозможно. Еще была одна проблема - пыль. Как бы не одевался всадник, к концу дня он все равно был покрыт ровным тонким слоем дорожной пыли абсолютно везде. То, что здешний люд считал мытьем, было лишь протиранием влажной тряпкой открытых частей тела, реже - умывание, а уж мыться полностью тут считалось почти за придурь. Такие вот пыльные и пахучие мы и прибывали по вечерам на очередной постоялый двор, пропитанный запахами старого жира, подгорелой каши и непередаваемого амбре от сапог, разлитой старой выпивки и прочих прелестей местного жизненного уклада. Ели и валились спать, чтобы с рассветом вновь тронуться в путь. Романтики в таком передвижении было ноль, зато вновь напомила о себе пресловутая пятая точка, которую я растирала перед сном, охая и чертыхаясь. На равнину мы выехали только на третий день и граф пояснил, что мы двигались так медленно только из-за меня, но теперь наше передвижение будет побыстрее и ночевки поприятнее. В самом деле, первый же постоялый двор оказался на порядок выше предыдущего, а его хозяин даже узнал меня и поинтересовался здоровьем моего супруга, которого он хорошо запомнил год назад. Узнав, что лорд Магнус умер, он вздохнул и посетовав, что "все под Творцом ходим, как тот отмеряет нам по делам нашим, так тому и быть", поинтересовался, куда я теперь еду.

– Погостить у знакомых недельку, там обручение намечается и небольшой праздник, - пояснила я трактирщику.
– Будущий жених с нами едет, тот, что посветлее волосами. Потом обратно вернусь в Тройден, где похоронен мой супруг.

– Коли назад поедете через наши места, милости прошу вас на постой, ваше сиятельство, - хозяин самолично смахнул крошки со стола и застелил его почти приличной скатертью.
– Не угодно ли вам вина к ужину? Смею предложить неплохое красное, вам должно понравиться.

– Вина?
– оживился шеллье Дювье.
– Давай вина, бездельник, а то у меня уже в горле пересохло!

– Почему это он бездельник?
– трактирщик отошел от нашего стола и не мог ничего услышать из моего вопроса.
– Он-то тут крутится с утра до вечера и бездельником его не назовешь никак...

– А как его еще называть?
– удивился парень, - он же простолюдин, чего это я должен перед ним рассыпаться в благодарностях да уважении? Деньги платим, пусть будет доволен. Эй, хозяин, - застучал он кулаком по столу, - где мое вино?

– Несу, несу ваша милость...
– запыхавшись, он плюхнул на стол три бутылки вина, две больших и пузатых, одну поменьше и повыше.
– Вот, пейте на здоровье...

– А это ты что принес?
– граф ухватил бутылку повыше и рассматривал ее на свет, крутя в длинных пальцах.
– Почему эта другая?

– Простите, ваша милость, это я для дамы принес, - трактирщик отступил от стола на шаг, опасаясь непредсказуемых выходок от благородных сьеров.
– Год назад они изволили останавливаться здесь с супругом, так я им это вино подавал тогда. Потому и сейчас предложил, а дама не отказалась...

– Нас надо было спросить сперва, а не даму, - брезгливо бросил Дювье.
– Может, мы сами пожелаем пить только это вино... дорогое, поди?

– Благодарю вас, почтенный, - подчеркнуто вежливо обратилась я к хозяину.
– И за то, что супруга моего помнишь, и что вино хорошее принес. Как тебя зовут?

– Прен, Жан Прен я, миледи. Меня все в округе знают!
– и он гордо поднял голову, оглядев свое заведение.
– На моем дворе никогда обману нету, все вам подтвердят. Если что не по нраву, так скажите, я уж расстараюсь для вас!

– Обману нету, а сам подсунул нам другое вино, не спросивши никого!
– начал заводиться Дювье.
– Ну-ка плесни мне из ее бутылки, наверняка там более приличное налито... Я на моррельском дворе такие вина пил, что тебе и не снилось, брюхатый, а ты меня тут уксусом поить вздумал?

– Сьер граф, угомоните своего протеже, пока он не потерял голову, - как бы тихо это не было сказано, но хозяин явно услышал, а Корин только молча сопел рядом.

– Шеллье...- нехотя выдавил граф, - ведите себя благоразумно и не затевайте ссор. Здесь нет никого, кто бы пришел нам на помощь в случае драки, а с нами еще и леди Вейра... Из-за вашего глупого поведения мы рискуем не доехать до замка.