Храни тебя бог, Ланселот!
Шрифт:
Ланселот нагнулся к изможденной, но еще не совсем подурневшей молодой женщине.
— Скажи мне, ты варишь похлебку даже из крысы?
— Из всего, господин рыцарь, из чего только можно.
— Как зовут тебя, женщина?
— Герда.
— Давно ли варишь ты крысиный суп, Герда?
— Было время, когда ели мы телятину и ничего не боялись.
— Когда ж это было?
— Это было… — Дарк заерзал тревожно и робко, но Герда, не обращая внимания — ведь у нее было четверо детей! — продолжала свое: — Это было тогда, когда правил Мерлин. С той поры все гибнет и пропадает. С той поры мужчин
Поднялся Ланселот и, поскольку велик был ростом, невольно — а может, и вольно — склонил голову перед изможденной женщиной.
— И вы все… почитаете ту Вивиану?
— Может, нехорошо мы делаем, по новой-то вере, а только мы, господин рыцарь, молимся ей.
— Коли так, добрая женщина, — печально сказал Ланселот, — попроси ты ее, чтоб и мне помогла, потому как, поверь, будет мне в том великая нужда!
Выйдя из лачуги Дарка, Ланселот распрямился и глубоко вдохнул чистый воздух.
— Забредают ли сюда псы Драконовы? Не трусь, — прикрикнул он, видя, что Дарк опять так и гнется к земле. — Отвечай, да точно и ясно!
— Забредают, господин мой. Трое их и сейчас здесь.
— Ступай впереди коня, показывай дорогу!
— Я…
— Некогда мне блуждать сейчас! Вперед! Веди прямо к ним!
По таким-то причинам вновь отправились они в путь и мирно продвигались по узкой тропе, окаймленной зарослями кустарника, покуда не закатилось солнце. Ланселот всматривался в кустарник, на поворотах дороги сторожился вдвойне. Впереди шагал, совсем ссутулясь, его старый знакомый — пожалуй, приспело время так его называть — и проводник. Взращенный воином, улавливавший малейший трепет листка или треск веток, Ланселот в недоумении придержал коня, когда спутник его, вернее, проводник вдруг обернулся и, с выражением животного страха на лице, прошептал:
— Он едет сюда!
— Почем ты знаешь?
— Господин мой… мы их чуем по духу. И того уж боимся.
— Ступай туда, — указал Ланселот в лес. — Затаись там.
Он заставил коня попятиться и, укрывшись за ракитовым кустом, стал ждать. Когда из-за поворота на лениво шагавшей лошади показался явно невысокого ранга «пес» — на мече его не было никаких украшений, — Ланселот тихо сказал коню своему:
— А теперь выйди ему навстречу!
Рыцарь выехал из кустов, загородив тропу, и долгогривый конь, понимавший, кажется, даже мысли своего хозяина, с достоинством, с могучей медлительностью повернулся навстречу «псу».
Закат уже переходил в сумерки: вроде бы и темно, а кое-где серебрится — совсем как волосы стареющего человека. Ланселот молча заступил дорогу солдату, для разговоров время было не
Несколько минут прошло в молчании, наконец «пес», потряся головой своей, все-таки заговорил:
— Ты чужеземец?
— Нет, — качнул головой Ланселот, — я здесь родился.
— Тем более! Оскорбление величества! Закона не знаешь? Ты за это умрешь!
— Что за закон такой?
— Не может подданный или урожденный земли сей безнаказанно лицезреть не только что самого Великого Властелина, но и слуг его.
— Выходит, из-за этого я должен умереть. Ну и как же оно будет-то? Кто убьет меня?
— Я, кто ж еще. Попавшийся на пути слуг Непобедимого Властелина умрет, и умрет от руки того, с кем повстречался.
— Ну, а коль скоро я повстречался с тобою…
— Верно. К тому же ты посмел сесть на коня — беззаконие!
Конь Ланселотов сердито ударил копытом и ощерил на солдата зубы.
— Постой-ка смирно, — успокоил его Ланселот, — сейчас, сейчас… Так, значит, мое преступление только в том, что я попал тебе на глаза.
— Я покорнейше служу Непобедимому Властелину и выполняю волю его. Сойди с коня и склони голову пониже, чтобы мне легче было снести ее!
Ланселот захохотал, его конь, услышав это, вскинулся на дыбы и передними ногами ударил солдата в бедро. Свистнул, сверкнул меч Ланселотов — и один «пес» Дракона распростерся в пыли.
Ланселот, сойдя с коня внимательно рассмотрел недавнего своего противника.
— Эй, человек, — окликнул Ланселот, повернувшись к лесу, и голос его был низок и глух, — Ты нужен мне. Вылезай же! Где два остальных?
— Господин мой… ты уже сотворил такое… не довольно ль тебе?
— Чепуха! Веди дальше!
— Они убьют нас! И детей моих тоже!
— Тебе не нужно показываться. Подбрось на коня эту тварь! — Ланселотов скакун вскинул вдруг голову, уставился на хозяина. Рыцарь засмеялся. — Ну, ну! Ишь, чего удумал! На тебя-то я сам сяду!
Старый знакомый Ланселота — пока еще мы не решаемся назвать его «соратником» — подкинул труп на ленивую солдатскую лошадь, и немного времени спустя прибыли они в поселение, которое скорей напоминало поле, изрытое кротами, чем людское жилье. Людей нигде не было видно, но среди хижин полыхал костер.
— Там они!
— Теперь держись сзади!
Ланселот подскакал к костру, подле которого сидели два «пса». Внезапно, темной тенью налетел он из темноты, хотя день всегда любил больше, и, держа в поводу лошадь слуги Дракона, оглядел двух вскочивших на ноги «псов».
— Приехал, Сигус?
— Да, — вымолвил Ланселот и сбросил к ногам их убитого «пса». — Вот он я. — В темноте те двое не различали его лица, только слышали голос. — Скажите той твари, кою вы именуете Непобедимым Властелином, что прибыл рыцарь Артура, дабы прикончить его. Можете отправляться и передать слова мои, да прихватите эту падаль. Мол, посылаю ему вместо рыцарской моей перчатки. Для него и это сойдет. Ну, живо!