Хранитель Лачубту-нгуо
Шрифт:
– Что, сучка, не спиться? – злорадно процедил он, после того, как бесцеремонно растолкал девушку. Пса взбесило, как она, закутавшись в теплое одеяло и свернувшись на сиденье, сладко посапывала. Ему вот спать нельзя – нужно было оторваться от преследователей.
Василиса спросонья удивленно захлопала глазами, соображая, где она и что происходит. Встретившись со злым взглядом бандита, девушка скривила лицо:
– А, опять ты! Я уж подумала, что это снова мне гадость всякая снится, а теперь вижу, эта гадость еще
– Нет, настоящая гадость движется за нами по пятам и не думает отставать…
– Да-а, они теперь не успокоятся, пока не выпустят тебе кишки и не съедят их на обед…, – сказала девушка и немного задумалась, глядя на утренний пейзаж за окном.
– …или может даже на завтрак, – ехидно добавила она.
– Хе-хе! Как смешно, млять. Мне кажется, нежное мясо такой смазливой сучки, как ты, понравится им гораздо больше!
Василиса ничего не ответила, только зевнула и попыталась потянуться со связанными руками.
– Я хочу в туалет! – вдруг потребовала она.
– Обойдешься! Можешь писать прямо здесь, в штаны, а машина едет дальше, – отрезал бандит и завел двигатель.
– Чтоб ты сдох, – пожелала девушка и посильнее закуталась в шерстяное одеяло. Из разбитого окна веяло ледяным холодом.
– Не дождешься, – прошипел Косяк и резко надавил на газ. Пикап рванул с места, оставляя за собой облако перемешанного со снегом дыма.
Перевалив через холм, машина устремилась вниз на простиравшуюся впереди снежную равнину. И там, где-то вдалеке, среди искрящейся на солнце белизны, темнели грязные скелеты разрушенных домов. Их черные окна – глазницы, казалось, с угрозой смотрели на непрошеных гостей, словно потревожили их мертвый покой. Покой убитого войной города…
Вынужденные путешественники без слов разглядывали непонятно откуда взявшиеся развалины, забыв о своих перепалках.
– Охренеть! – наконец воскликнул Косяк, – Я и не знал, что южнее мутантов есть что-нибудь, кроме снежных пустынь. А тут целый город!
– Или то, что от него осталось, – добавила девушка.
Слегка притормозив, Косяк закурил очередную сигарету и задумался, разглядывая мертвый город.
– Кажется, меня посетила одна очень интересная идея, – высказал он мысли вслух.
– Странно… Я-то думала, что у идиотов не бывает идей.… И что же ты придумал? О! Не говори! Вроде бы поняла – ты наконец-то решил покончить с собой? И освободить этот дрянной мир от очередного дурака! Нет?
Пропустив злую реплику мимо ушей, бандит заявил, – Нам надо в этот город! Это ведь отличное место, чтобы устроить засаду пустырникам.
– Слава богу, наконец-то смогу пописать, – пробормотала девушка.
– Да уж, повезло тебе, заразе. А то я уж думал насладиться сладким ароматом женского дождя в своей кабине!
– Не дождешься, грязный извращенец!
– Да-а-а! Это про меня!
Со злорадной усмешкой Косяк
Мертвый город стремительно приближался к беглецам. Разрушенные дома окутали себя пышными одеялами сугробов, и не подавали ни малейшего признака жизни: темные окна сквозили пустотой, снег вокруг лежал ровными волнами, без следов даже мелких зверьков и птиц. В неподвижном воздухе повисла гнетущая тишина – вокруг царило абсолютное забвение.
Отдаваясь громким эхом от рева двигателя, пикап ворвался в эту колыбель мертвого спокойствия. Проехав несколько кварталов по широкой, некогда запруженной сотнями машин улице, Косяк завернул за небольшое пятиэтажное здание, чудом уцелевшее после катастрофы, и припарковался возле парадного подъезда. Судя по большой табличке, которую успела заметить Василиса, эта была школа.
Бандит быстро выскочил из кабины и побежал к дому. Девушка с интересом наблюдала за тем, как он лихорадочно бегал вокруг здания, осматривая окна и заглядывая в подъезд. Вернувшись в машину, он, не говоря ни слова, схватил сумки с боеприпасами и торопливо понес их к дому.
– Это бывшая школа, – соизволил он сказать девушке, когда снова вернулся. – Мы устроим там отличную засаду нашим мутированным преследователям.
– И что, ты меня даже развяжешь? – с надеждой спросила Василиса.
– Уж придется.… Как-то не хочется мне тащить на себе твою задницу, да еще и на третий этаж!
Грубо схватив девушку за руки, бандит ловко перерезал веревку охотничьим ножом. Пока она растирала отекшие запястья, Косяк приставил ей нож к горлу.
– Не забывай, девочка, кто сейчас здесь главный. Понятно?
Ожидая покорного подтверждения своим словам, пес пощекотал нежную кожу шеи острым лезвием, но Василиса вместо ответа лишь спросила тихим невозмутимым голосом, – Можно ли мне теперь сходить пописать?
Внимательно посмотрев в большие синие глаза, и не отыскав там явного подвоха, бандит убрал нож и слегка потрепал ее щеку.
– Вся школа в твоем распоряжении, сучка! Можешь пописать где угодно, да хоть в кабинете директора!
Однако когда Василиса собралась открыть дверцу, Косяк резко дернул ее за руку:
– Но только под моим присмотром!
– Урод! Извращенец!
Косяк широко улыбнулся, воспринимая эти слова не как оскорбление, а совсем наоборот.
Расположившись на третьем этаже возле разбитого окна, выходящего во двор с пикапом, снежный пес стал ожидать мутантов. На подоконнике были аккуратно разложены несколько подготовленных гранат, дробовик и игломет. А напротив окон в углу комнаты сидела девушка. Косяк привязал ее к трубам отопления, чтобы не убежала, или, не дай бог, не попыталась застать его врасплох. Ноющая челюсть еще напоминала о коварном ударе девушки.