Хранитель проклятых домов
Шрифт:
Annotation
В мире, где магия пронизывает саму ткань реальности, а магические ордена властвуют над судьбами людей, беглый послушник Кронвальд Тир находит убежище в доме загадочного Августа Лока. Спасаясь от прошлого, он соглашается на работу, не зная, какие тайны скрываются за кровавой подписью его нового работодателя.
Лок — не просто риелтор, он посредник между миром живых и покинутыми домами, которые не хотят оставаться пустыми. Ему поручают самые сложные и опасные сделки, а его клиенты — те, кто знает, что за старинными стенами могут скрываться секреты пострашнее призраков. Молодой Кронвальд становится
Август Лок
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Эпилог
Август Лок
Хранитель проклятых домов
Глава 1
Темнота, верный друг бесчестных и изгнанных, уже расползалась по городу, прикидываясь тенями и ловко уворачиваясь от света фонарей. Ощущение погони ослабло, как и страх, но это настораживало даже больше, чем прямое столкновение с любым из пастырей покинутого мной ордена. Затаились? Отпустили? Или, быть может, для них вовсе не является тайной, что я вот уже битых три минуты топчусь на крыльце высокого двухэтажного дома, уставившись на уже зачитанную мной до дыр бумагу, подклеенную с внутренней стороны окна?
“Убежище. Ты должен найти убежище” — билось в голове погребальным колоколом. И я вновь пробежался взглядом по тексту, боясь поверить в свою удачу. Смысл слов с трудом протискивался в сознание между распухшими от усталости полушариями мозга.
“Требуется молодой человек, обладающий крепким телосложением, еще более крепкой психикой и совершенно нерушимым стремлением к новым знаниям.
Работа несложная, график неопределенный.
Проживание возможно, личная жизнь недопустима.
Размер оплаты соразмерен трудолюбию.”
Пункт про крепкую психику здорово эту самую психику растревожил, зато указанное проживание было как никогда кстати. Но что-то смущало. Нет, не про личную жизнь. Спрут с ней, пастырям она тоже не очень-то светит, а вот… И тут меня наконец осенило — подпись! Стоило мне как следует вглядеться в размашистый, усыпанный росчерками автограф, как от поясницы до лопаток пробежал холодок. В правом нижнем углу листа красовалось бордово-коричневое: “Август Лок”. Именно такого цвета, который несомненно способна дать только засохшая на бумаге кровь. Кем бы ни был таинственный работодатель, подписывался он, как самый настоящий Проклятый.
Я зябко передернул плечами. Не берусь утверждать, что именно от страха. Очередной порыв ледяного ветра хищными щупальцами забрался под ворот не по погоде легкого пальто. Я потуже намотал длинный шарф и, решившись, наконец постучал.
Я вздрогнул, когда без всякого предупреждения, звука шагов или приличествующего позднему времени “Кого это там принесло”, с легкостью картонной, распахнулась тяжелая дубовая дверь. Будь я чуть более подозрителен, я бы решил, что мистер Лок стоял по другую сторону и ждал, когда я наберусь храбрости. Но мысль эта показалась настолько бредовой, что я с негодованием ее отбросил. Однако, некоторая настороженность
Ноздри мои затрепетали от запаха дорогих сигар, печного тепла и горячих, наверняка еще даже не покинувших печь, булочек с корицей. Я едва не воспарил над землей и не устремился голодной птахой прямо в призывно светящийся дверной проем. Желудок встрепенулся и подпрыгнул, напоминая о бесконечно долгих днях, проведенных в узкой горной расщелине.
Пока я восхищенно принюхивался, Август Лок пристально меня разглядывал. Тогда я, не без труда оторвавшись от бесплодных, пока, по крайней мере, мечтаний о еде, проявил ответное любопытство и в свою очередь пригляделся к возвышавшемуся надо мной мужчине. С уровня собственных глаз и начап, постепенно поднимая взгляд. Худой, но жилистый, в черной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Рыжие, ржавого оттенка, волосы собраны в низкий хвост, небрежно перекинутый через правое плечо. Неопределенного возраста, навскидку, лет на пятнадцать старше, но с этой модой на бороды ни в чем нельзя быть уверенным. Не ровесник точно, но и на старика однозначно не тянет. Я наткнулся на насмешливый взгляд зеленых глаз и, вдруг смутившись, уставился на свои ботинки.
Прошла секунда. Другая. И хозяин дома, насмешливо хмыкнув в ответ на какие-то свои мысли, распахнул дверь, отошел в сторону и сделал приглашающий жест рукой.
— Здравствуйте, мистер Лок, я…
— Знаю. Входите.
Голос оказался на удивление низким, с мягкой хрипотцой, таким бы в трактире баллады петь. Но на ум почему-то шли скорее страшные байки у костра. “Эх, Кронвальд, тряпка подъюбная! Весь вечер дрожишь, как мышь под веником!” — мысленно прикрикнул я на себя и досадливо отмахнулся от пугающих образов. Мистер Лок тем временем аккуратно отклеил от стекла причину моего вторжения и бережно сложил вчетверо.
— Вакансия уже закрыта? — спросил я, сам не зная, на какой ответ надеюсь.
Видимо, все эти переживания отразились на моем лице, потому что в глазах странного аристократа вновь загорелась насмешка. Скорее дружелюбная, но я бы на это дружелюбие и медного шляка не поставил.
— Теперь да. Раздевайтесь и проходите в гостиную, это прямо по коридору. И да, наденьте, пожалуйста тапки. Мне не нравятся босоногие собеседники.
Я едва не счел последнюю фразу завуалированным оскорблением, но наткнулся взглядом на белые кожаные тапочки и проглотил язвительный ответ. На этом разговор был, очевидно, окончен. Хозяин дома еще раз окинул меня задумчивым взглядом, хмыкнул и удалился, сминая в руке злосчастное объявление.
— Я же еще не согласился! — Во мне зародилось неприятное ощущение захлопнувшейся мышеловки.
— Не думаю, что у вас есть выбор, — пожав плечами, бросил мистер Лок.
Я взял себя в руки и наконец прекратил таращиться на удаляющуюся фигуру. Снял пальто, по старой, еще детской привычке, засунул шарф в рукав. Белые тапочки меня как-то не прельщали, и я наклонился, высматривая, не найдется ли другой пары. Тщетно. Своего работника мистер Лок жаждал видеть исключительно в белых тапочках. “И в саване в тон” — ехидно поддакнул внутренний голос. Я привычно шикнул на трусливого мальчишку, таящегося, как я искренне надеялся, в душе каждого взрослого мужчины. Действительно, чего распереживался? Хотел убежище? Так вот оно, живи и радуйся. Да ещё с кормежкой и оплатой! Чем тебе не праздник? Но кровавая подпись и проклятые тапки упорно не давали покоя. Испытывая крайнюю нерешительность, я решительным шагом направился в гостиную.