Хранитель проклятых домов

Лок Август

— Именно поэтому ты будешь в подробностях расписывать все, что увидишь, услышишь, почувствуешь, подумаешь, только соберешься подумать и так далее. Разумеется, в начале будет непросто, но в дальнейшем, когда придет какой-никакой опыт, ты сможешь без труда определять, чего стоит тот или иной дом. Тогда твоя оплата возрастет вдвое. Неплохая мотивация, как ты считаешь?

Он снова подмигнул, с явным удовольствием разглядывая мою вытянувшуюся физиономию. Еще бы! Я здорово подозревал, что даже у короля жалование меньше, чем то, что обещано мне.

— Кроме того, где твоя гордость и тщеславие? Разве стремление к новым знаниям не составляет основу твоей личности?

Ах, да, ты ошибочно зовешь это любопытством, но если ты на секунду, всего на секунду забудешь о своих глупых страхах, то поймешь, что тяга к приключениям и умение с легкостью адаптироваться к новым обстоятельствам были с тобой всегда. Ты когда читать учился, тоже кричал: “О нет! Только не книга!”? Или все-таки пробовал?

Я задумался над его словами, не всерьез и довольно скептически, но чем дольше я вглядывался в глубину самого себя, тем меньше оставалось от не в меру осторожного парнишки, боящегося лишний раз попасться на глаза старшим или принять хоть сколько-нибудь рискованное решение. В конце концов, разве сорвать самый важный обряд Пути и сбежать в никуда, точно зная, что на тебя объявят охоту, — это не самое рискованное решение из возможных. Я почувствовал, как выпрямляется спина, будто за ней отрастают невидимые крылья. Пока совсем крошечные, детские, но дающие надежду, что однажды я смогу полететь. Так высоко, как только посмею.

Мистер Лок смотрел на меня очень внимательно, отслеживая каждое крошечное изменение в моем организме, что-то неслышно нашептывая себе под нос, то ли колдовское, то ли одобрительное. А пламя в его глазах перестало казаться угрожающим, став спокойным и греющим, как огонь в камине.

Это длилось всего минуту, но и теперь, спустя годы, я могу с уверенностью назвать ее самой важной минутой в моей жизни. Постепенно задумчивое оцепенение, охватившее, казалось, весь Гракт, схлынуло, как воды Ирсана во время отлива, и разговор вернулся в деловое русло.

— Завтра поедешь на свое первое задание и возьмешь с собой чистую книгу. Озаглавь как-нибудь, чтобы мы потом не запутались в картотеке. Тебя ждет особняк Инкорке. Красивый дом с интересной историей. Думаю, тебе понравится. Я выдам тебе пару-тройку талисманов, самых необходимых в нашей работе, так, на всякий случай.

— Там водится что-то опасное?

Слухи о старом особняке, больше похожем на крошечный замок, давно ходили по долине и даже забрались высоко в горы. И ничегошеньки хорошего в этих слухах не было, а версии “нехорошего” расплодились в таком количестве, что понять, с чего все началось, не представлялось возможным. Когда-то, еще в моем детстве, вездесущие и всезнающие рыночные бабки до хрипоты спорили, доказывая друг другу, что они “своими глазами видали” и “да мне сосед ихний сам сказал, а ему лучше знать, чем тебе, дура старая”. Знал бы тогда, куда меня заведет судьба, слушал бы куда внимательнее.

— Для тебя там ничего опасного не водится, — уверенно заявил начальник. — Разве что много рутинной работы. Да брось, Крон, ты не похож на трепетную лань. Хотя глазами хлопаешь похоже, это да.

Он расхохотался над собственной шуткой, а я, осознав, что не называл хозяину дома своего имени, едва не провалился прямиком в Бездну. Жаль, что не провалился, очень хотелось.

— Вы знаете мое имя?

Слова эти дались мне с трудом, побелевшие и будто окаменевшие губы никак не желали двигаться с нормальной прежде ловкостью.

— Разумеется.

Колдун равнодушно пожал плечами.

— Но откуда?!

— Я не пускаю в свой дом неизвестно кого. И тем более, не нанимаю на работу. Ты — Кронвальд

Тир, младший послушник Пути Безликих. Мерзкий путь, как по мне, ну да это не мое дело. Ты ухитрился сбежать, первый за очень долгие годы. Не знаю, как ты выбрался из этого пекла, но искренне за тебя рад. Собственно, поэтому я и взял тебя, не раздумывая. Подобрал, как бродячего щенка, — хмыкнул он. — Не дуйся, как ребенок. Подобрал — значит, хороший щенок, породистый и с большим потенциалом.

— Меня узнал кто-то из местных?

Вот теперь я испугался по-настоящему. Если до главного пастыря дойдут слухи, что я жив, он это быстро исправит.

— Тебя узнал я. Не стоит так переживать по этому поводу, имя и лицо — дело наживное. Завтра утром ты и сам себя не узнаешь.

— Что вы имеете в виду?

— Увидишь. Должен же я как-то поддерживать интригу, а то заскучаешь. Иди спать, горе мое. А с утра — сразу к зеркалу. Не понравится — исправим. А над именем подумай сам, тебе стоит почаще принимать участие в своей судьбе.

— Спокойной ночи, — просто ответил я и поднялся, понимая, что продолжать спрашивать бесполезно, а деловой разговор себя исчерпал.

Уснул я на удивление быстро. То ли вино сказалось, то ли усталость, но едва голова опустилась на подушку, сон обнял меня за плечи и утащил во тьму без сновидений. Где-то в середине ночи меня разбудил неприятный скрежет — будто одно из окон кто-то настойчиво карябал жесткими и длинными когтями. От этого звука промерзали кости и хотелось по-детски спрятаться под одеяло. Наверное, именно это событие, затронув спящее сознание, и породило липкий, чудовищный в свое реалистичности кошмар.

* * *

От каменных стен ощутимо тянуло сыростью и холодом. Мрачная тишина подземелья не была абсолютной: из темноты по углам слышалось едва заметное шуршание коготков, а под высокими сводами то и дело шелестели крылья летучих мышей. Я нервно переступал с ноги на ногу, и от каждого движения под подошвами слишком тесных сапог что-то неприятно похрустывало. То ли помет мелких грызунов, то ли их же кости. От невыносимого напряжения внезапно зачесалась макушка под тяжелым капюшоном, но нарушать торжественность (скорее даже трагичность) момента не рискнул бы даже блаженный. Густые, как смола, тени лениво покачивались в такт пульсации магического пламени, алым шаром висящего над алтарем.

Сквозь стоящую в глазах влагу я обвел взглядом пол ритуальной залы. Одиннадцать. Одиннадцать тел не осмелившихся, не справившихся юношей, так никогда и не ставших мужчинами. Значит, послушников осталось всего двое. Из высокой ниши, до краев заполненной тьмой, до меня донесся шипящий шепот наставника: “Нечего жалеть трусов и глупцов. Давай, Кронвальд, пора начинать.”

Я зябко передернул плечами, представив, как паршиво было бы закончить жизнь вот так, на полу ненавистного подземелья, сморгнул ставшие едкими слезы и обернулся к алтарю. На широкой гранитной плите с закрытыми глазами лежал худощавый, жилистый мужчина. Длинные рыжие волосы пламенным кругом обрамляли будто высеченное из камня лицо. Я не узнал его во сне. Во сне я его не знал. При настоящем Посвящении на месте колдуна, картинно раскинув руки в стороны, ждала своей участи криллара, девушка, рожденная именно для такой судьбы. Мне не хватило духу завершить ритуал тогда, но в этот раз я должен поступить правильно. Должен довести дело до конца! Я встал справа от жертвы, занес над головой полупрозрачный кинжал из чешуи василиска и… мистер Лок открыл глаза.