Хранитель Реки
Шрифт:
До конца маршрута осталось немного, потом – развернется и все же домой. Километры против течения на сработанном дедом изделии его нимало не смущали.
И вдруг – огонек на берегу. Никого вроде не должно здесь быть. Местные в турпоходы не ходят, браконьеры не палят костров, а какому-нибудь джиперу сюда точно не подъехать – берега заболочены.
Можно было, конечно, и мимо проплыть, но не таков Бакенщик. На Реке его интересовало все.
Он легким движением весел направил лодку к огню.
– Ау, хозяева! – негромко крикнул Бакенщик, когда острый нос
А вот и лодка хозяина, привязана к иве. Похожа на его собственную, как две капли воды. Оно и понятно, одним топором сделана. И одними руками.
Вот теперь все ясно.
– Валентин Сергеевич! – во весь голос позвал Бакенщик. Питерец глуховат, город всем слух портит.
– Здесь я, здесь! – весело ответил старый друг. – Привязывай свою пирогу и вылезай.
– Так вот для чего мы тебе лодку в Святово перегоняли! – сообразил Бакенщик. Он был очень рад встрече.
– Ага, – просто ответил Валентин Сергеевич. – Захотелось вдруг на реку сразу. И чтоб в ночь, и чтоб костер, и чтоб ты на огонек приехал.
– А если б я дома остался? – улыбнулся гость.
– А это возможно? – в ответ улыбнулся хозяин. – У меня все ходы записаны!
Это действительно было так. Хозяин стоянки не только подгадал место и время встречи, но и уху успел сварить, предварительно наловив, почистив и порезав содержимое. Котелок с наваристой тройной ухой уже вот-вот был готов уступить костровой жар старому заслуженному чайнику.
– Ну, за встречу!
Чокнулись двумя металлическими стопками: Бакенщик терпеть не мог пластика в качестве посуды – и гостеприимный хозяин это помнил. Потом сидели и вспоминали прошедшие годы – Валентин Сергеевич приезжал сюда лишь немногим лет меньше, чем Бакенщик обихаживал свои бакены.
– Как Галина поживает? – поинтересовался питерец.
– Как всегда, – ответил Бакенщик. Не в смысле, что не о чем говорить, а что оба и так знают.
– Ну и хорошо, – подытожил собеседник. – А то я что-то разлюбил перемены. Стареть, наверное, начал.
– Мы все начали стареть, – согласился Бакенщик. Это обстоятельство его не пугало. Но настораживало: в главном деле непонятно было ни сделанное, ни оставшееся. А потому старость могла стать неприятной помехой.
– А помнишь, как ты меня на капище за Святово водил? – ухмыльнулся Валентин Сергеевич.
– Еще бы не помнить, – улыбнулся Бакенщик.
– Я в этом году GPS с собой привез. Точность – до десяти метров при ясном небе. Не хочешь повторить маршрут?
– Не хочу, – не вдаваясь в детали, ответил друг.
– Да я на самом деле тоже не хочу! – засмеялся ученый. – Так, маленькая проверка.
Маршрут в Святовы капища действительно повторять не хотелось.
Это случилось лет десять назад, когда задора у друзей было явно больше, чем разума. У Валентина Сергеевича только-только кончилась официальная часть командировки: они изучили и, как
В этой пещере много тысячелетий назад жили их предки. По крайней мере, предки Бакенщика – точно: его семья вроде бы никогда не переезжала из этих мест, не считая его собственной, не вполне удачной, учебы на Северо-Западе.
Ученых интересовало всё: что ели – кости сохранились в изобилии, во что одевались, как охотились и как умирали. Рисунки на стенах, выполненные самодельными красками и разным «ковырятельным» инструментом, очень помогали в решении поставленных задач.
Вот тогда-то Бакенщик и упомянул Святово капище, на которое в свое время, лет десять тому назад, случайно попал.
На гору его тогда загнал невиданный дотоле в здешних краях ливень: пока не выбрался на плоскую вершину, навстречу неслись мощные потоки, тащившие за собой не только глину и сучья, но даже довольно приличные камни. А как вышел наверх – хляби разомкнулись, дождь прекратился, выглянуло солнышко. Это было так странно, что даже не сразу полез в пещеру, которая плавно уходила вниз от единственной на плоской вершине скалы.
До того ни одной пещеры не пропускал – так тянуло его любопытство.
Отдохнул, перекусил маленько и все же двинул вниз, хотя уже понимал, что это святое место, капище. Здесь их много было, от старых людей осталось, предков. Недаром стоявшая внизу, на берегу реки деревенька в два с половиной вросших по окна в землю дома (она же последняя из обитаемых) называлась Святово.
Бакенщик еще от деда слышал, что капища не для любопытных предками сотворены и не для любопытства должны быть посещаемы. Однако здраво рассудил, что раз он – прямой наследник их создателей, то ему можно.
И правда, обычно было можно. Кстати, пещеру, исследованную командой Валентина Сергеевича, тоже нашел он, потенциально – дальний родич людей, много поколений проживших в этом суровом доме.
В той пещере – на горе, у скалы – тоже было полно рисунков. Правда, не было костей и перьев. А что в ней было еще, Бакенщик так и не узнал и теперь уже никогда не узнает. Потому что единственное воспоминание от того посещения – голова вдруг закружилась, стены пещеры завертелись вокруг него в бешеном танце (никогда раньше сибирский здоровяк не испытывал ничего подобного). И еще он помнит, как с высоты своего роста (пещера вовсе не была низкой) шмякнулся он прямо на ее темный, почти черный пол.
Следующее его воспоминание уже совсем иного плана. Он сидит на все той же плоской вершине, все у той же черной скалы. Голова уже почти не кружится. Никаких черных полов и серых стен нет и в помине. А вокруг – то, что и должно быть: ярко-зеленая трава, ярко-синее небо и уж совсем невообразимо яркая радуга, расчертившая полнеба после ужасающего ливня.
Вот и все.
Как он выполз из пещеры, почему он в ней плохо себя почувствовал, история умалчивает. Никакого желания повторить подвиг и вновь в нее залезть Бакенщик тогда не испытал.