Хранитель Тайного Алтаря
Шрифт:
— У нас примерно то же говорят, — хмыкнул Ахирам. — Только остров называют чуток иначе, Антиллой… Да неважно, как его ни назови! Но ещё мой дед с Антиллы привозил ту самую кость, что драконьей считали. И запасы воды и провианта там пополняли, плавая с юга на север и обратно. А ещё говорят, что остров и увидеть нельзя было, если его жители на то не давали позволения. Много историй рассказывают… а сходятся в одном: Антилла погибла. Была — и не стало. И ты прав, Лок. Говорят, боги на неё прогневались. Слишком много о себе думали её жители,
— Значит, это и правда Аталанд? — сверкнул зелёными глазами Лок.
Ахирам пожал плечами.
— Антилла погибла, — повторил он. — Эх, не нравится мне этот туман!
— Ага… — Гими передёрнул плечами. — Он… мёртвый какой-то. Нехороший.
Купец мрачно глянул на сынишку.
— Нехороший? Это точно. Вот налетим на скалы…
Гимильк поплотнее закутался в плащ и тоже набросил капюшон.
— Холодно как…
Лок чуть усмехнулся, и в глазах его блеснула насмешливая искорка.
— Гими, разве это — холод?
С моря подул ветер, и туманные струи чуть рассеялись — ненадолго, но всё же достаточно для того, чтобы купец заметил изгиб берега и бухту за ним.
— Кормчий! — рявкнул он. — Видел? Держи туда!
До слуха людей стал долетать рокот прибоя. Ахирам послал на нос матроса — измерять глубину и высматривать рифы.
К вечеру потрёпанный штормом корабль достиг берега.
…Люди разводили костры, жарили мясо, благодарили богов за спасение. Ахирам велел выдать всем, включая рабов, по кубку вина.
Гими сидел у костра, обхватив колени руками, и молча смотрел на колючие зимние звёзды. Рыжий свет пламени дрожал на ледяной кромке у берега, на снеге, смешанном с песком и галькой, золотил мех дорогой шкуры, на которой расположились дети, скользил по рыжим прядям уснувшего Лока, а Гими вслушивался в разговор отца с кормчим.
«Запасов мало… неизвестные воды… зима…»
Мальчик сжал губы.
С зарёй рабы начали рыть ров и строить укреплённый частокол. Финикийский купец Ахирам оставался на острове до весны.
Неизведанный остров предоставил друзьям куда большее поле деятельности, чем палуба корабля! Гими и Лок принимали активное участие в строительстве лагеря и с энтузиазмом изучали берег. Конечно, Ахирам строго-настрого запрещал сыну уходить далеко, и конечно, Гими очень боялся ослушаться. Наверное, поэтому вскоре они с Локом исползали бухту и окрестные утёсы вдоль и поперёк, изучили едва ли не лучше взрослых, регулярно уходивших на охоту.
Зима полностью вступила в свои права. Утёсы обледенели, с моря то и дело налетали жестокие ураганы, и, если бы люди не расчищали корабль от снежных заносов, он давно превратился бы в громадный сугроб. Впрочем, мороз спаял днище с берегом, и сейчас, возымей даже Ахирам такое странное намерение, купец не смог бы выйти в море.
Мальчишки давно и отчаянно спорили, действительно ли остров — обломок легендарной Антиллы-Аталанда, но ни тот, ни другой не могли подобрать достойных аргументов в свою
— Мы бы наткнулись на обломки городов, будь это Антилла! — горячо доказывал другу юный сидонянин.
— Сидя на одном месте? Разумеется!.. — насмешливо кривил губы Лок.
— …А не слабо в лесу поискать? Поглубже? — однажды спросил он, щуря шальные зелёные глаза. — Конечно, если ты боишься проспорить…
— С чего ты взял? — вскинулся Гими. — Просто в одиночку идти в лес, зимой… Отец говорил, чтобы мы…
— А, — хмыкнул северянин. — Ты боишься отца. Ладно, понимаю! — он хлопнул Гими по спине. — Прости. У нас мальчики быстрее становятся мужчинами, чем у южан.
Гими словно подкинули пружиной.
— Слушай, Лок! Я не моложе тебя! И я… Отлично. Идём!
— Идём, — кивнул приятель. — На следующий день, до восхода?
— До восхода, — холодно сузив карие глаза, согласился Гими. Никогда он не чувствовал себя таким взбешённым.
— Только не забудь прихватить лук и стрелы. Подыщи с вечера вещи потеплее, кремень и кресало…
— Я знаю! — фыркнул оскорблённый финикиец. — Не учи меня!
Приятель только примирительно поднял кверху руки.
Оказывается, у Лока и две пары самодельных снегоступов дожидались наготове, и мальчишки, набив украдкой до отказа мешки провиантом, с нетерпеливым замиранием стали дожидаться утра.
Они выскользнули за лагерный частокол, когда на небе ещё мерцали звёзды, и скрылись в дремлющем безмолвном лесу. Гими переполняло сознание собственного мужества и значительности, хотя в глубине души грызло беспокойство: что-то скажет отец? Но, с другой стороны, они ведь не уйдут далеко… Они просто разочек… разок… переночуют в лесу… да, переночуют в лесу, как настоящие мужчины… И вернутся! Подумаешь!
Зато Лок не станет больше его задирать. И поймёт, что остров — никакая не Антилла. Не Аталанд, как друг его называет.
Да и что, в сущности, за опасность? Крупных хищников тут на три дня пути отцовские охотники распугали… кстати, как бы на папиных людей не наткнуться. Тогда приключение закончится, не начавшись.
Лок обернулся, улыбаясь от уха до уха.
— Ну что, нравится? — с блестящими глазами спросил он. — Ты послушай, какая тишина! Вот так же в северных странах. Выйдешь на охоту до зари, морозец, звёзды… Благодать!
— А ты… — Гими старался говорить небрежно. — Ты на охоте был, что ли?
— Был, что ли, — хмыкнул Лок, поправляя лук. — Ты не волнуйся, со мной не пропадешь.
— А я давно хотел спросить… ты откуда финикийский знаешь? — с сопением продираясь через глубокий снег, спросил в спину приятелю Гими.
— А у нашего конунга наложница была финикиянка. Добрая девушка. И меня всегда жалела… Да что говорить! — Лок махнул рукой. — Быльём поросло. Я не жалею, что выучил.