Хранитель теней

Гришин Петр

6.

Прошло уже несколько дней, а Маг всё не объявлялся. Тирраэль, лениво развалившись на троне, отрешённым взглядом взирал на происходящее в тронном зале.

Это был самый большой зал дворца, тысячи светильников озаряли его своды, сотни гостей в причудливых нарядах сидели за столами, ломящимися от всевозможных яств. Слуги-карлики сновали туда-сюда, поднося к столам всё новые деликатесы и тут же унося на кухню горы грязной посуды. Один из них замешкался, и десяток тарелок разбилось о мраморный пол. Тут же к провинившемуся подскочил стражник и

неуловимым движением снёс бедняге голову, чем вызвал бурное веселье среди окружающих.

На противоположном от трона конце зала проходило театрализованное представление. На огромной сцене стояли декорации древнего замка. На его стенах толпились люди с закованными в кандалы ногами, изображавшие его защитников. Посреди сцены горело два костра, у которых сидела дюжина Троллей с арбалетами в когтистых лапах. Неожиданно прозвучал горн, могучий Тролль изображавший Короля, выехав на коне на середину сцены, взметнул вверх знамя. Тролли, сидящие у костров, нехотя поднялись и засеменили к стенам замка. Люди, толпящиеся на верху, подгоняемые снизу острыми пиками стражников, стали лить на Троллей воду, очевидно изображавшую расплавленный свинец. Чем тут же вызвали бурное негодование внизу. Тролли в безумной ярости, забыв про сценарий пьесы, стали посылать арбалетные болты в столпившихся наверху людей. Зал зааплодировал, неожиданному повороту сюжета. Побросав разряженное оружие на сцену, Тролли стали карабкаться по стенам, оставляя на них глубокие борозды от когтей.

Уцелевшие люди в ужасе бросились врассыпную, но тут же были возвращены назад, ощетинившейся частоколом копий охраной. Наконец Тролли взобрались наверх, и началась кровавая бойня, сопровождаемая безумной музыкой и громкими воплями несчастных жертв.

Зрители разразились громкими криками и стоя аплодировали победителям. Один из Троллей швырнул в зал оторванную голову, чем вызвал новый взрыв оваций.

Тирраэля несколько развеселило представление, постановка, конечно, была слабая, но реалистичная игра актёров, кое-как вытягивала спектакль на должный уровень.

Затем декорации замка сменились мрачным подвалом, в котором было установлено несколько пыточных машин. Начался Праздник Боли. Около часа несчастные сменяли друг друга в безумной карусели смерти и страданий. Наконец облачённые в красную кожу палачи удостоились своей доли аплодисментов и по знаку мерзкого карлика, исполняющего роль распорядителя, оркестр заиграл музыку – настало время танцев. Столы были быстро унесены прислугой и по залу в безумном хороводе красок закружились танцующие пары.

Гидеос, встав на цыпочки, что-то быстро затараторил на ухо Князю. Тот задумчиво изогнул бровь и, саданув Гидеоса закованным в броню кулаком по уху, медленно процедил сквозь зубы.

– Зови!

Тварь быстро юркнула в полутьму ближайшего коридора. И через минуту вернулась, ведя перед собой прелестную молодую девушку в изящном одеянии из тёмно-бордового бархата и копной золотистых волос ниспадающих подобно лесному водопаду на её высокую грудь. На девушке не было ни каких украшений, что выдавало в ней прислугу, хотя, судя по наряду, прислуживала она очень богатым хозяевам.

Тирраэль пальцем поманил девушку к себе. Та, робея, потупив взор своих прекрасных очей, стала медленно подниматься по лестнице к трону. Князь указал на место рядом с собой. Исполнив реверанс, девушка уселась на мягкую подушечку, лежащую с края и с ужасом оглядела зал. Там, в сумасшедшем ритме какого-то

немыслимого танца, кружили неведомые ей ранее существа. Тролли, Гноллы, Рогатые Собаки и многие другие мелькали в этой пёстрой толпе. Каменные Големы, угрюмо поглядывая в сторону танцующих, стояли вдоль стен с тяжелыми алебардами в руках. Закованные в броню Минотавры лениво переминались с ноги на ногу позади трона, держа на привязи могучих Церберов. Но её поразило даже не это сумасшедшее сборище, а то, что единственным человеком в зале была она.

– Пододвинься поближе, дитя моё, – Князь нежно

обхвати красавицу за талию своей огромной лапой, и легко посадил её к себе на колено. Затем, грациозно взмахнув рукой, выудил из воздуха дивную орхидею и, обнажив свои, похожие на кинжалы, клыки в пошловатой улыбке, вручил её девушке. Та смиренно приняла дар, но, похоже, близость Князя совсем вывела её из колеи.

– Мне доложили, что Цветочек хочет что-то мне

передать.

Палец Тирраэля, уже избавленный от брони, мягко провёл по приоткрытым от страха губам девушки. Невдалеке от трона в воздухе завертелся маленький смерч и два золотых кубка, отделанные бриллиантами, подплыли к сидящим. Тирраэль взглядом указал девушке на один из кубков, а сам, лениво протянув руку, взял второй.

Красавица лишь пригубила из кубка, но вино, казалось, придало её сил.

– Моя Госпожа, Королева Свободного Города

Тирроля, велела мне передать вам письмо, Достопочтимый Владыка, – девушка извлекла из рукава небольшой конверт.

Тирраэль несколько разочарованно принял письмо и тут же швырнул его в сторону. Гидеос, сидящий поодаль от трона, в неописуемом кульбите поймал летящий конверт, и, вскрыв его ногтём, зашептал текст письма на ухо своему Повелителю. Вскоре лицо Князя приняло мечтательное выражение и, не дожидаясь пока Гидеос закончит, он поднялся с трона, ловко ссадив красавицу на пол. Тирраэль был практически вдвое выше хрупкого создания отважившегося прийти в логово монстров.

– Карету, – бросил Князь зашевелившимся

Минотаврам и увлёк за собой девушку, быстро выходя из зала, в котором перепившие чудовища уже начинали устраивать жуткую оргию.

Зайдя в свои апартаменты, Тирраэль, ни сколько не стесняясь присутствия дамы, позволил слугам снять с него парадную броню. Обнаженное тело Князя внушало уважение, могучие мышцы вздувались от каждого его движения. Девушка смущённо отвернулась, тем не менее, успев заметить, что и всё остальное имело столь же огромные размеры.

Слуги раскрыли дверцы золотого шкафа и Тирраэль, немного подумав, указал на один из туалетов находящихся в нём. Это были лёгкие доспехи из чёрно-красной кожи, плотно облегающие стройное тело Князя. На ноги ему надели высокие кованые сапоги. Простая чёрная мантия и платиновая корона довершали его наряд. В отношениях с противоположным полом Тирраэль не любил бряцать оружием и кидаться алмазами, предпочитая всему этому мрачную, необузданную ярость самого себя. По крайней мере, в тех Мирах где он бывал, девушки приходили в неописуемый восторг от сочетавшийся в нём нежности и жестокости, ненависти и доброты. Он мог страстно любить и тут же разорвать свою возлюбленную на части. Он сочинял прекрасные стихи, ласкающие слух и в то же время был жестоким убийцей и палачом. Как ни странно, но это и влекло к нему женщин, как влечёт ночных мотыльков испепеляющее пламя огня.