Хранитель тотема
Шрифт:
— Война! И смерть! — хором подтвердили четверо.
Вождь, бывший мутно-серым, промолчал. Он считался новым Хранителем Безмятежности, но поскольку Тотем отсутствовал, и обряд посвящения не был произведён, он не имел права голоса. Несмотря на это, он был обязан участвовать в ритуале.
Шесть хранителей переплели рукощупальца, образовав единый круг. Цвета их тел начали меняться. Зелёный стал алым, затем фиолетовым, серый впитал в себя синеву и стал грязно-коричневым, оранжевый покрылся разноцветными точками… Вскоре ни один из вождей не имел какого-либо
Хранитель, бывший до этого оранжевым, издал ликующий вопль:
— Наконец-то! Нет больше Безмятежности! Значит, теперь Ведущий — я!
Остальные согласно взмахнули рукощупальцами, и их тела начали трансформироваться.
Появилась ярко-алая человекоподобная фигура в длинном до самого пола балахоне и капюшоне, надвинутом так глубоко, что черты лица разобрать было невозможно. Хадау, бывший фиолетовым, превратился в шар с множеством острейших лучей — теперь он напоминал диковинного морского ежа. Рядом с ним возник ещё один шар — идеально круглый, будто выточенный из цельного изумруда на сверхточном станке. Кобальтово-синий абориген вытянулся в тонкую линию, завершающуюся наконечником — человек, вероятно, определил бы новую форму, как совершенное копьё. Серый изменялся до тех пор, пока не превратился в ровный цилиндр. И только абориген-хадау, бывший кислотно-оранжевым, остался прежней формы — невысокий столбик с множеством рукощупалец и ножек.
Джеррл плавно подкрадывался, скользя чешуйчатым телом по мокрым камням. Сергей видел хищника, но не мог разорвать невидимых уз, намертво сковавших его руки и ноги. Джеррл припал к валуну и прыгнул. Парень хотел крикнуть, но лишь что-то прохрипел. В прыжке зверь вдруг взорвался и превратился в белое пушистое облако тумана. Оно накрыло Сергея, и он сразу успокоился. Туман гладил его по лицу, мягко щекотал кожу и словно что-то нашёптывал. Что именно, Сергей разобрать не мог. Будто раздосадованное непониманием, белое облако вдруг исчезло.
Сергей открыл глаза и, уставившись в тёмно-серую поверхность над собой, пытался понять, о чём же шептал странный туман или всё это ему просто пригрезилось? Скорее всего, пригрезилось, ведь здесь нет никакого джеррла…
Кстати, где это «здесь»? Сергей попытался сесть, но лишь крепко приложился головой о серую жёсткую поверхность. Он лежал в какой-то нише, высоты которой едва хватало, чтобы в ней мог лёжа поместиться человек. Сергей повернул голову и еле сдержал крик — рядом с ним лежал незнакомый мужчина. Абсолютно голый. С другой стороны тоже оказался незнакомец, и тоже раздетый донага.
«Где я? В морге что ли? Тогда почему здесь не холодно?»
Но никаких других объяснений ему в голову не пришло.
«В морге я или нет, надо отсюда выбираться».
Он, извиваясь, словно червяк, потихоньку продвигался ногами вперёд до тех пор, пока не почувствовал, что ноги его висят в воздухе. Извернувшись по-кошачьи, Сергей выбрался на свободу, опустился на металлический рифлёный пол и
— Религиозное захоронение? — с сомнением в собственном рассудке, вслух пробормотал Сергей. — Бред! Как бы я там оказался?
Действительно, на Сильване нет ничего подобного коллективным религиозным могилам, которые так распространены, например, на Скате. Во всяком случае, не было до последнего времени.
Он обнаружил, что около каждой ниши на стойке закреплён небольшой дисплей. При нажатии на экран появлялись какие-то данные и текст. Сергей вгляделся в одну из надписей.
«Виктор Хавран, хомо, мужчина, рост…»
Не удержавшись, Сергей нажал на экран у той ниши, где он «квартировал».
«Сергей Маренин, хомо, мужчина, рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес восемьдесят килограммов, физически развит…»
Рядом с текстом крутилась объёмная картинка — он сам, заснятый на камеру телестерео. Короткие русые волосы, немного вытянутое лицо с веснушчатым вздёрнутым носом, голубые глаза, глядящие в никуда. Также в описании были перечислены признаки внешности и основной метаболизм.
Ясно, значит, не захоронение — покойникам столь подробную карту личности не делают. Сергей погасил экран и продолжил осмотр помещения. Подрагивающий металлический пол под ногами и металлопластовые стены, усиленные переборками наводили на мысль о звездолёте. Сергей от волнения подпрыгнул, стукнувшись голыми пятками об пол — неужели корабль готовится к взлёту? Нужно успеть выбраться, ведь его ждут отец и брат…
На двери не было ручки, и он изо всех сил забарабанил кулаками.
— Э-эй, кто там есть! Выпустите меня!
Дверь внезапно распахнулась, и глазам Сергея предстал голубокожий брукиец.
— Какого пса ты туда забра… — остаток фразы брукиец проглотил, изумлённо уставившись на голого парня. — Ты… э-э-э…
— Скажите, чтобы команду к старту не давали! — заорал Сергей. — Мне выйти надо!
Дверь с металлическим лязгом захлопнулась перед самым его носом. Он несколько секунд оторопело смотрел на неё, а потом вновь забарабанил кулаками. Вскоре послышалось лёгкое шипение, Сергей обернулся посмотреть, откуда оно раздаётся. Голова закружилась, и он рухнул на рифлёный содрогающийся пол. Сознание медленно уплывало. Сквозь неясную мглу он разобрал, что дверь открылась, и послышался чей-то голос.
— Ты прав, действительно проснулся. Ну-ка, вкатите ему тройную дозу!
— Проклятье, господин инспектор, я хочу знать, где мой сын!
— Я вам в пятый раз говорю: мы ведём поиски. Вездеход и грузовики на месте…
— Меня не интересуют грузовики! — Маренин-старший в ярости стукнул кулаком по столу.
— Мы ведём расследование, — осторожно повторил инспектор полиции. Пока пропавшего не нашли, он предпочитал вести себя с этим разъярённым фермером максимально аккуратно и вежливо.