Хранитель Урожая
Шрифт:
– Да, давай, – живо согласился я.
– Так, имен я не помню, так что всех буду обозначать как киска на сердце положит, – предупредила Леиф.
– «Как киска на сердце положит»? – переспросил я и, несдержанно улыбнувшись, тут же быстро добавил: – Всё-всё. Внимаю всем кискам твоего сердца!
– Так-то! – мило кивнула Леиф. – Итак, сущность-архитектор, который был довольно эксцентричен, сотворил демонов и место их обитания.
– Это Преисподнюю, что ли? – нахмурился я.
– Да, причем во всех ее культурных воплощениях, – подтвердила
– О-о!..
– Сущность-страж следил за соблюдением законов сущностей.
Я удивленно поднял брови: и такой, оказывается, есть.
Леиф нервно сглотнула.
– Сущность-прародительница – она… она рассеяла по планете жизнь. Про себя и меня ты уже слышал.
– Подожди-подожди! А я… ну, как сущность… я…
– Ты что, еще не понял? – искренне рассмеялась Леиф, красиво тряхнув головой. – Ты отвечаешь за смерть, Келсий.
– Но ведь смерть – она, а не он.
– И тебя смущает это? – прыснула со смеху Леиф. – Келсий! Это же просто стереотип, зависящий в том числе и от географического местоположения размышляющего!
– Ну а мне-то откуда знать? – буркнул я. – А остальные? Они какого пола?
– Самого что ни на есть приятного, Келсий, – томно произнесла Леиф и, закатив свои выразительные глаза, чопорно осведомилась: – Мсье желает явить публике чудеса эрудиции?
– Да запросто! – залихватски подхватил я. – Так… м-м… сущность-прародительница – стервозная тетка, сущность-демиург – грудастая нимфоманка, сущность-архитектор… Мрак! Да они все грудастые и распутные девки! Угадал?
Леиф беззаботно и звонко засмеялась, после чего неумело подмигнула мне.
– Как всё запу-у-ущенно! Девочек всего двое – я и сущность-прародительница, – так что и не надейся быть единственным осеменителем из космоса! И еще: изначально сущностей было всего четверо – две другие были сотворены гораздо позже.
– Это какие?
– Сущность-стража создал ты. Тебе просто надоело смотреть за тем, чтобы смерть была заслуженной и своевременной, вот ты и отделил от себя эту рутину и персонифицировал ее.
– Ха! Ничего себе! – восхитился я. – Подожди! А разве люди не умирают, когда и как им положено?
– Когда-то так и было. Ты не только судил, кто и когда уйдет из жизни, но еще и определял, чтобы тяжесть или легкость смерти была соразмерна прожитой жизни, – пояснила Леиф. – Если же материала из текущей жизни человечка для явления твоей костяной мудрости было явно недостаточно, ты просто обращался к подшивке его прошлых жизней.
– А… а сейчас как?..
– А сейчас любой может умереть не в свое время и не своей смертью.
– Черт! А разве это не есть то самое «когда и как положено»? – удивился я.
– Ну, сейчас это лотерея: кому что выпадет, – пожала плечами Леиф.
– Зачем же тогда этот… созданный мной?
– Чтобы справедлива была не смерть, а
– То есть этот… этот «бесполезный» должен был следить за тем, чтобы люди при жизни получили по заслугам?! Так сказать, в преддверии загробных пыток и мук?! – не поверил я.
– Ну да. Искупив грехи при жизни, человек сразу же – без отсидки на жаровнях – попадал в свои сладко-ватные кущи, откуда он потом и упархивал в следующую жизнь.
– Но ведь это же не работает! Здесь, сейчас! Иначе как объяснить то, что одни от пеленок и до крышки гроба страдают, а всякие… распоследние… просто живут в свое удовольствие и жиреют, а?
– Так и есть, не работает, – уютно согласилась Леиф. – И «распоследние» хорошо живут потому, что их предыдущие жизни не сложились.
Я угрюмо посмотрел на нее.
– Верная задумка была скверно выполнена, – сказала Леиф. – При создании своего «бесполезного» ты не вложил в него совесть и чувства, заменив всё это обязанностью решать, оказавшейся куцей без эмоций. Именно поэтому эта твоя часть и не смогла самостоятельно и верно определить, кому и за что надлежит воздавать в первую очередь.
– Выходит, этот хрен начал изводить нормальных за грехи прошлых жизней, а конченых ублюдков приголубливать за какие-то невзгоды их предыдущих судеб?! – схватился за голову я. – Так, что ли?!
– Примерно так.
– Ничего не понимаю, – озадаченно произнес я. – Почему же я тогда всё не исправил? Почему оставил как есть, если задумывал иначе?
– Не захотел или не успел, я не знаю, – кисло обронила Леиф, изучая фонтан перед нами.
– И зачем учитывать то, что и так уже было когда-то оценено?! Я ведь правильно понимаю, что за все свои предыдущие косяки люди уже были взвешены и наказаны, так?
Леиф ничего не ответила.
– Ладно, – отрешенно проронил я и тоже посмотрел на фонтан.
Внушительная молочно-мраморная чаша фонтана изобиловала барельефами сказочных существ, чьи вычурные тела были испещрены оккультными символами. Ненавязчивая подсветка и выложенное зеленой слюдой дно, с которого выступали немые лица, мягко окрашивали журчащую воду в цвет молодой травы. Центр фонтана украшала скульптурная композиция из единорога, льва и феникса, разъяренно защищавших друг друга.
«Что-то тут не то, – убежденно сказал себе я, вглядываясь в оскал льва. – Не мог я вот так бездумно оставить проблему, которую сам же и создал! Либо я не успел по какой-то причине устранить ее, либо… либо-либо… Либо – что? Либо мне не дали этого сделать. – Я подозрительно покосился на Леиф. – Не дали…»
– А что за вторая сущность, которая появилась в довесок к остальным? Ее тоже кто-то отделил от себя?
– Это была я, Келсий, – торжественно сообщила Леиф. – Только меня не отделили, а родили в одностороннем порядке – сущность-прародительница.