Хранитель забытых тайн
Шрифт:
— Монтегю! — потрясенно восклицает Эдвард. — Ну конечно, он ведь тоже был в это время в Париже. А где его можно найти?
— Я полагаю, миссис Девлин должна знать об этом, — вздернув вверх одну бровь, загадочно произносит Арлингтон, явно на что-то намекая.
— Как вы смеете!
Эдвард бросается на министра. Но Анна вовремя хватает его за руку.
— Эдвард, прошу вас… — Она поворачивается к Арлингтону, — Я не видела мистера Монтегю с того самого вечера, когда у короля был бал. А вы сами не знаете, где он?
— А я не имел от него вестей
— Что вы себе вообразили, мы-то здесь при чем? — говорит Эдвард.
— Я теперь ни в чем не могу быть уверен, доктор Стратерн. Но вам обоим настоятельно советую прекратить заниматься этим делом. Король поручил герцогу Йоркскому проследить, как ведется расследование этих убийств.
Арлингтон вздыхает и хмурит брови.
— И я уверен, он этим займется… в те редкие минуты, когда не занят со своей новой возлюбленной, Джейн Констейбл.
— Джейн Констейбл? — как эхо повторяет Анна, не в силах скрыть изумление.
Она смотрит на мадам Северен, но лицо француженки остается непроницаемым.
— А с каких пор она…
— Разве вы не знаете? — спокойно, даже несколько оживляясь, говорит Арлингтон, — Она скоро родит ему ребенка.
Он смотрит на Анну так, будто хочет, чтобы та опровергла его слова. Мадам Северен едва заметно улыбается своей загадочной улыбкой.
— У герцога будет ребенок? Но…
— Да-да, и уже можно приносить ему свои поздравления, — снова перебивает ее Арлингтон, — Жаль, что вы не сможете сделать это лично. С нынешнего вечера, миссис Девлин, в ваших услугах двор больше не нуждается.
ГЛАВА 42
Карета Эдварда грохочет по темным разбитым улицам Лондона. Он все-таки распорядился поставить в ней новые свечи, и теперь они горят, отбрасывая теплый, неровный свет на лакированные стенки экипажа и обитые атласной тканью сиденья. Анна с глубоким вздохом откидывается назад. Встреча с Арлингтоном опустошила и вымотала ее.
Эдвард участливо заглядывает ей в лицо.
— О чем вы думаете?
— Да об этой странной истории с Джейн Констейбл.
— Кто это?
— Фрейлина покойной герцогини Йоркской. Несколько дней назад она попросила меня помочь ей… в общем, ей нужна была помощь, которую может оказать только врач или фармацевт. Она призналась, что беременна, что это приводит ее в отчаяние, потому что отец ребенка не хочет на ней жениться.
— Что ж тут удивительного? Представить себе не могу, что герцог Йоркский женится на простолюдинке.
— Не думаю, что отец ребенка — герцог Йоркский. Если бы это было так, она бы не обратилась ко мне. Я хорошо помню, что она тогда сказала: только возлюбленным короля позволено иметь внебрачных детей, которые потом становятся герцогами. Это, кстати, касается и возлюбленных
— Вы думаете, фрейлина обманула герцога, заставив его поверить, что ребенок его?
— С помощью Северен и Арлингтона, да, я уверена в этом. На балу у короля мадам Северен подошла ко мне и потребовала, чтобы я забыла, кто такая Джейн Констейбл, — она утверждала, что девушку ввели в заблуждение и она вовсе не беременна. Я ей не поверила; я подумала, что Северен сама собирается достать для Джейн нужное ей средство. Хотя мне было жаль девушку, в тот момент у меня словно камень с души свалился, слава богу, подумала я, не придется этим заниматься.
Она на минуту умолкает и морщит лоб.
— Странно вот что: услугу, которую, как мне казалось тогда, мадам оказала Джейн, она в действительности оказала Генриетте Анне. И с такими ужасными последствиями.
Она печально качает головой.
— Если Арлингтон и Северен убедили герцога Йоркского в том, что Джейн Констейбл носит его ребенка, то, когда он родится, герцог признает его, и он унаследует его титул. Джейн и ее ребенок навсегда останутся у них в долгу. Что это такое, по-вашему, как не политический ход с целью приобретения большей власти?
Она вспоминает тревожный сон, в котором Арлингтон и Северен зловеще нависли над танцующими придворными.
— Они двигают людьми как пешками. Даже мы для них тоже пешки, хотя можно было бы подумать, что мы для них совсем мелюзга.
В голове у нее вертится какая-то мысль, но она никак не может ее припомнить, что-то очень важное. Что-то связанное с мадам Северен. Анна видит перед глазами первую встречу с ней: вот Северен прикладывает к глазам платочек, что-то блестит, а потом по щекам ее катятся слезы. И вдруг она понимает, что она видела. У нее дух захватывает — о, как дерзка эта женщина.
— Она нам солгала, — заявляет Анна.
— Кто?
— Мадам Северен. История, которую она рассказала про Генриетту Анну, от начала и до конца ложь.
— Ну, тут вы, кажется, перегибаете палку. Не забывайте, что принцесса действительно была отравлена.
Анна наклоняется к нему ближе.
— Но все остальное — ложь, — убежденно говорит она, сверкая глазами, — Все было совсем не так, как она нам рассказывала.
— Откуда вы знаете?
— Я вспомнила ее слезы. Приложила к глазам платочек — и только потом по щекам покатилось. Наверняка в носовом платке прятала маленький флакончик с водой. Она притворялась, что плакала.
— Вы уверены?
— Да-да, совершенно уверена, — горячо шепчет Анна, — Они пытаются направить нас по ложному следу. Я думаю, нельзя верить ни единому их слову. А это значит, я все-таки была права относительно мадам Северен: она постоянно лжет и очень опасна. Они хотят убедить нас в том, что в это дело замешан Ральф Монтегю, а может даже, что он и есть убийца.
Лицо Эдварда темнеет.
— Или знают о том, что Ральф Монтегю убийца.
— Не слишком ли быстро вы поверили в виновность этого джентльмена?