Хранительница его сокровищ
Шрифт:
— Как вы сегодня?
— Спасибо, лучше. Голова не кружится. Но я бы выпила местного кофе. То есть арро.
— Так пойдёмте. Или нет, подождите меня здесь, на воздухе. Я найду кого-нибудь, кто сварит заморской отравы двум отщепенцам.
— Отщепенцам? — усмехнулась она.
— Вы издалека, а я хоть и родился в Фаро, но давно уже не был здесь желанным гостем. Располагайтесь, я быстро.
Видимо, он и впрямь двигался быстро. Ещё не пробило четверть шестого, как дверь отворилась, служка с подносом важно прошествовал
Сокол сел на лавку с противоположной стороны от подноса и передал Лизавете чашечку.
— Я ведь правильно запомнил, что вам — несладкий и со сливками?
— Верно, — улыбнулась она. — А какой предпочитаете вы?
— Откровенно говоря — любой. Я могу и со сливками, и без, и сладкий, и горький. Но чаще всего, конечно, в чистом виде — без сливок и сахара.
— Буду знать, — кивнула Лизавета.
— Скажите, госпожа моя, вам доводилось путешествовать?
— Конечно, — кивнула она. — Но, боюсь, наши с вами представления о том, как путешествуют, будут сильно разниться.
— Любопытно. А есть варианты? Нет, есть, конечно — сушей или морем, верхом или пешком, или в повозке. Как же доводилось путешествовать вам?
Лизавета задумалась.
— Наверное, это развитие идеи про повозку. Представьте себе такую повозку, которая магическим образом едет сама, без конной тяги.
— Вы ведь говорили, что в ваших краях нет магов?
— Их и нет. У нас не магия, у нас технология.
— Законы природы, которые изучены и работают на человека? — сощурился он.
— Примерно так, да. И мы путешествуем в разного рода повозках. Некоторые ездят по дорогам, некоторые по рельсам, а некоторые — летают по воздуху.
Так. Не увлекаться. А то ещё сочтут сумасшедшей или кем похуже.
— Посмотрел бы я на те, что по воздуху, — мечтательно улыбнулся Сокол. — А по воде? Я, знаете ли, предпочитаю суше воду, поэтому мне интересно.
— По воде тоже. Просто это дороже, чем по суше или по воздуху, вот я и не сразу вспомнила. Ну и вода просто не везде. Там, где я живу, есть озеро, но оно холодное. По нему ходят только летом, а лето у нас короткое. А вообще — у нас вокруг суша, много суши.
— Много? И сколько по суше до соседнего города?
— До маленького — полчаса. До большого — в одну сторону двенадцать часов, в другую — восемнадцать. В повозке, — усмехнулась она. — В быстрой повозке.
— В таком случае путешествие превращается не в преодоление стихии, а в какую-то императорскую трапезу, — рассмеялся он.
Она тоже рассмеялась — его смех был очень заразительным.
— Почему императорскую трапезу?
— А вы представьте — едет себе такой император. Давным-давно у нас были императоры. Едет в повозке. То есть его везут. Он сам не знает, как. Но даже за трапезой у него ничего не шатается и не
— Ну а что — мы вполне едим в путешествии. Но у наших повозок другие крайности — представьте себе пять дней в такой штуке.
— Путешествие в пять дней? Это маленькое путешествие, — улыбнулся он. — Если отсюда, то за пять дней мы только пересечём сухопутную часть Фаро и углубимся в Туррато.
— А до того города, о котором говорил господин Астальдо, сколько ехать?
— Декаду. Если всё хорошо, и дорогу не зальёт дождём. Вам вообще случалось путешествовать без повозки? Верхом или пешком?
— Верхом — нет, у нас так не делают. Верховая езда у нас развлечение, а не необходимость. Я научилась по случаю, и совсем немного. А пешком — давно, в юности. Вокруг нашего города лес и горы, тайга. Мы ходили в тот лес на несколько дней. И ещё за ягодой ходили, тоже в тайгу. И по берегу озера.
— Наверное, у вас красиво.
— Да, — кивнула она. — У вас тоже, но мои родные места нравятся мне больше, уж извините. Мы отправимся верхом?
— Да. Кони будут ждать нас на берегу, до берега нас доставят орденские лодки. Вы уверенно сидите в седле?
Лизавета фыркнула.
— Сижу — нормально. Ещё умею сама забираться в это ваше седло, с подставки. И ездила только шагом или рысью, и то в манеже.
И торжествующе на него посмотрела — на, выкуси. Чего нет, того нет.
Он нахмурился.
— Чему вас вообще учили-то? Только книги читать?
— Как вам сказать, — она посмотрела на него, как на пятиклашку, пришедшего на первый урок истории. — Диссертацию я, конечно, не защитила, но за свой диплом мне не стыдно. Я понимаю, что здесь в него только высморкаться, если не хуже, но извините, к таким поворотам судьбы меня никто не готовил.
— И… кто вы там, у себя? — осторожно спросил, и смотрит, сощурившись.
— Обычный человек.
В последний момент Лизавета не дала себе ответить «никто и звать никак».
— Или вы мне сказки рассказываете, или что-то не так.
— Всё не так, — любезно сказала она.
Звон часов с башни известил о том, что уже полдень, и начинается служба. Лизавета коротко извинилась и убежала знакомой уже дорогой — ещё не хватало из-за этого вот ссориться с Магнусом Амброджо.
1.20. Лизавета в швейной мастерской
Сокол разозлил — будут тут ещё всякие спрашивать, чему её вообще учили! Да много чему, и сама училась тоже, потому что надо было как-то деньги зарабатывать, пока Вадим более-менее встал на ноги со своим бизнесом.
С другой стороны, он прав — по здешним меркам, её не учили ничему. Здесь она именно что никто и звать никак. У неё нет никаких умений, которые были бы полезны, и за которые её стоило бы кормить и предоставлять ей крышу над головой. Кроме странного воздействия её крови на некоторые артефакты.