Хранительница
Шрифт:
ПМ выдал четыре выстрела подряд, каждая отдача ослепляла болью, раненое плечо взвыло, но Алина не успокоилась, пока не услышала холостой щелчок. Она стреляла почти наугад, как учили — в центр масс, и с такого расстояния даже броник не мог бы надёжно уберечь от повреждений. Бузыкин начал заваливаться вправо, Алина не дала ему упасть и с разбега влетела в него коленом. Послышался приятный хруст кости.
Она придавила кроссовком жирную короткую шею и вгляделась в распахнутые глаза коллектора.
— Живучий урод! — прорычала Алина, намереваясь добить противника, но тут увидела Игоря, который отползал
Это была уже совсем другая боль. Лезвие мазнуло по левой ноге, вспороло джинсы и оставило глубокий порез на задней поверхности бедра. Насколько глубокий, Алина поняла с опозданием, когда ноге стало мокро и холодно. От участи быть зарубленной с одного удара её спас только уклон почвы; Алина перекатилась через голову и тут же вернулась в стойку, оставшись с голыми руками против мужика с мачете.
В Центре её научили вести подсчёт единиц оружия на поле боя. В эту минуту пистолеты выбыли: у одного опустела обойма, второй валялся где-то возле коллектора. Ближайшее к ней средство нападения сейчас было в руках у длинного.
Алина уклонилась от очередного удара, лезвие свистнуло совсем рядом. Мясник явно не привык воевать против живой мишени и работал, как лесоруб — богатырскими замахами из-за плеча. Он мог бы и не целиться: Алина слишком быстро теряла силы. Времени было в обрез, и рассчитывать оставалось только на скорость. Пропустив очередной удар мимо себя, она метнулась вперёд, сократив дистанцию до нулевой, вцепилась мужику в запястье и продолжила движение, буквально намотав на себя нападавшего. Его правая рука пошла на излом, и пальцы рефлекторно разжались. Что Алине и требовалось.
Рукоять мачете сменила владельца, а Алине большой замах и не был нужен. Первый удар пришёлся в череп длинного, второй вспорол ему шею и застрял в ключице. Огромный тёмный порез раскрылся одновременно с ртом мясника, но оттуда не вылетело ни звука: с надрубленной гортанью не кричат. Тело грузно осело на землю, и Алина наконец увидела Игоря.
Тот всё-таки справился с шоком и принял первое разумное решение за сегодня: он улепётывал со всех ног. Среди деревьев быстро перестала мелькать куртка, уже далеко не такая светлая.
На поляне на секунду стало тихо, а затем послышался лёгкий стон. Алина обернулась было в сторону коллектора, но звук шёл с другой стороны. Хромая, она доковыляла до Сани-два, который шарил по земле в поисках потерянного пистолета. В кроссовке хлюпало, нога скользила и подворачивалась, и Алина чуть не грохнулась прямо на грудь охраннику.
Она уставилась ему в глаза, чувствуя, как от потери крови кружится голова. Мужчина непонимающе смотрел на неё. Через считанные секунды он выстроит в голове все события до своей отключки, поднимется на ноги… и четвёртая схватка станет для неё последней.
— Я не договорила, — угрюмо сказала Алина и рубанула по мощной шее, потратив последние силы, чтобы сделать удар точным и… достаточным.
Саня (или всё же не Саня?) жутковато всхрюкнул, из артерии хлынула кровь, но этого Алина уже не увидела.
В
Красные, розовые, фиолетовые сердечки кружились, наслаиваясь друг на друга, стикеры сыпались один за другим пулемётной очередью. Алине очень хотелось остановить это мельтешение, но пальцы не слушались, будто прилипнув к земле. Она пыталась поднять руку и ответить, но её надёжно фиксировало свинцовое одеяло. Под ним было очень тяжело дышать, воздух вокруг был спёртый и противно-влажный.
«Я в гробу».
Мысль была какой-то несущественной. Она мелькнула и тут же потерялась в россыпи цветных сердечек. Иногда между ними проскальзывали текстовые сообщения, но прочитать их было невозможно, равно как и сфокусироваться, чтобы понять, кто ей пишет.
В сущности, было неважно, кто. С того света ещё никому не отвечали, вот и она не будет, как любой приличный покойник.
У каждого взрослого человека есть мёртвые контакты в сети, где последним сообщением в диалоге всегда висит какая-то глупость. Иногда смешной мем навсегда остаётся не просмотренным. Алина никогда не удаляла таких людей из телефонной книжки. Своё маленькое кладбище есть у каждого человека, а в эпоху интернета оно стало виртуальным. Осталось только найти там себе место.
Да вот же оно. В целом даже удобно, только очень тяжело в груди. И кто-то очень противно дышит прямо в ухо. И… поёт?
Хм, почему нет. Воину, который умер на поле боя, поют валькирии. Сейчас придут эти красивые тёлки в кожаных лифчиках, развернут крылья и унесут её куда-то ввысь. Идеальные бортпроводницы, и даже авиабилет покупать не придётся. А они сейчас дорогие.
— Я же регистрацию не прошла… — вдруг дошло до Алины. На глазах вскипели злые слёзы.
Вот так, забыла со всей этой беготнёй и стоит теперь у стойки, беспомощно глядя на сурово нахмуренные брови воительницы с крылатой эмблемой на бронированном бюсте.
— Чего не прошла? — уточнила валькирия.
— Вы же меня… на самолёт не пустите, — виновато прошептала Алина.
Пение стало осуждающим, а тяжеленный груз на груди — совсем неподъёмным. Алина с ужасом почувствовала, что он ещё и двигается, будто хочет её раздавить.
— Рановато улетать. Погоди, может, следующим рейсом отправим. — Валькирия возилась с бумагами и листала какой-то обширный каталог.
Странно, но голос у неё был совсем не такой, какой полагался красивой мускулистой женщине с мечом. Слишком низкий, дребезжаще-старческий, он ещё и звучал так, будто у валькирии не хватало зубов. Но мало ли какие битвы она прошла. Беззубые женщины у викингов вроде обычное дело.
— Тиш-тише, не скули, — сказал голос.
— Я… не скулю, — честно призналась Алина.
— Да не ты. Джесси, Дже-есси!
Свинцовое одеяло вдруг пнуло её в грудь и исчезло, чтобы в следующую секунду лизнуть в щёку. Алина наконец сфокусировалась и прямо над собой увидела Фенрира. Только волк, который должен был проглотить Луну и положить конец этому миру, грустно улыбался во всю белозубую пасть и часто дышал.
Образ женщины, которая возилась с каталогом, поплыл, а затем переплавился в новую фигуру. Дмитрий Петрович сидел рядом и что-то теребил в руках. Он вдруг цыкнул зубом, потянул руками в стороны, и левую ногу Алины прострелило болью.