Хребет Индиго

Перри Девни

— У тебя черный пояс.

— Да, — сказала я.

— А это твои родители, — указал он на фотографию на соседней полке.

Это был не вопрос, а утверждение, как будто он видел их фотографию раньше.

Мама и папа стояли рядом со мной в тот день, когда я окончила полицейскую академию. На мне была черная форма и фуражка. Улыбки на всех трех наших лицах были ослепительными.

— Твой отец похож на Кови, — сказал он. — Я видел его раньше в городе. А ты похожа на свою маму.

Он не мог знать, какой это

был комплимент. Моя мама была самой красивой женщиной, которую я видела в своей жизни, как снаружи, так и внутри.

На некоторое время после их смерти я убрала их фотографии. Было слишком тяжело видеть их застывшими во времени, смеющимися, улыбающимися и счастливыми. Я входила в свою спальню, видела их фото на полке и плакала. Но потом начинались кошмары, и я ставила фотографии обратно, потому что, хотя мне было больно видеть их, скучать по ним, я бы приняла их застывшие улыбки в миллион раз лучше, чем их смерть.

Гриффин перешел к последней фотографии на полке, на которой мы с папой рыбачили, когда я была подростком.

— У тебя было больше веснушек.

— Лето на солнце. Это было до того, как я каждый день пользовалась солнцезащитным кремом.

Он хмыкнул, затем вернулся на свое место, снова наклонившись вперед. Его глаза оставались приклеенными к краю моего стола, и я снова ждала, пока он будет готов.

— Ты все еще думаешь, что смерть Лили могла быть не самоубийством?

— Я не знаю, — призналась я.

По мере того, как шли дни, тревожное чувство не исчезало, но логическая часть моего разума начала кричать. Не было никаких доказательств, указывающих на что-либо, кроме самоубийства. В какой-то момент мне придется забыть об этом.

Может быть, ботинки помогут.

А может, и нет.

Гриффин поднял голову, и в его глазах было отчаяние. Как будто ему нужно было, чтобы я дала ему другой ответ.

— До сих пор картина не складывается воедино, — сказала я. — Каждый раз, когда я говорю с кем-то, кто знал ее, они потрясены. Друзья. Семья. Никто и понятия не имел, что у неё могли быть какие-то проблемы.

— Да, я примерно то же самое слышу.

— Это не значит, что она не скрывала этого. Психическое здоровье обычно является хорошо скрываемым секретом. Но я бы ожидала найти хоть одного человека, которому она доверилась. — Либо такого человека не было. Или я еще не нашла его.

Если он или она существовали, я подозревала, что это был тот, кто был с Лили до ее смерти.

Возможно, эти сапоги дадут ключ к разгадке, если только они принадлежали ей, и если отпечатки пальцев не стерлись, пока они превращались в садовый декор.

— Спасибо, что принес сапоги.

— Не буду тебе мешать. — Он встал и сделал шаг к двери.

— Грифф, — позвала я, ожидая, пока он повернется. Затем я расправила плечи и выпрямила спину.

Я ненавидела вопрос, который собиралась задать.

—

Ты спишь с другой женщиной?

— Что прости? — У него отвисла челюсть.

— С той женщиной в среду. Эмили. — Репортерша. — Вы спите?

Он сжал руки в кулаки на бедрах.

— Мы использовали средства защиты, но они не надежны. Я принимаю противозачаточные средства, но я бы хотела знать, чтобы при необходимости провериться.

Гриффин поднял брови, а затем двумя длинными, топающими шагами приблизился к столу и положил на него руки, наклонившись так низко, что ярость в его взгляде ударила меня, как тепловой удар.

— Я не трахаю двух женщин одновременно.

Воздух вырвался из моих легких. Господи. Спасибо.

Прекращение этих отношений было к лучшему, но это решение не очень отразилось на моих эмоциях. Каждый раз, когда я представляла себе Гриффина и белокурую Эмили, ревность глодала меня часами.

— Я не такой человек, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо.

— Ни хрена не хорошо. Ты не должна была задавать мне этот вопрос.

— Ну, ты выглядел довольно уютно в «Кофе у Иденов».

— Я трогал её?

— Эм… — Она прикасалась к нему. Но он ведь не трогал ее, не так ли?

— Нет, блять, не трогал. Я её целовал?

Я тяжело сглотнула.

— Нет.

Он был зол. Действительно зол. Мне нравилось, что он был зол. Его характер был под вопросом, а хорошие мужчины не остановятся ни перед чем, чтобы все исправить.

— Нет, потому что я не играю с женщинами. Понятно?

— Предельно.

— Хорошо. — Он оттолкнулся от стола и устремился из кабинета. Его шаги по коридору стучали так же сильно, как биение моего сердца.

Только когда я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, я выдохнула. А затем улыбнулась.

С репортершей ничего не было. Я вздохнула, расслабляясь в кресло. Дни, которые я провела, злясь на Гриффа, были напрасны. Возможно, мне следовало довериться ему.

Это Скайлер виноват в том, что я сделала такой вывод. Предательство человека, который обещал любить меня, быть моим спутником, другом, оставило свой след.

Гриффин не был Скайлером. Их нельзя сравнивать.

Гриффин был честным и правдивым. И он знал толк в моем клиторе.

Улыбка все еще была на моих губах, когда я нажимала на мышку своего компьютера и возвращалась к работе. Может быть, завтра я снова увижу поверхность своего стола.

И может быть, когда я в следующий раз увижу Гриффина в городе, мне не захочется ударить его камнем.

***

Пробка в моей винной бутылке выскочила в тот же момент, когда кто-то постучал в мою дверь. Не костяшками пальцев. А полноценным молотком.

Только один человек в этом городе стучал в мою красную дверь.