Хребет Индиго
Шрифт:
За прошедшую неделю, с тех пор как я доставил сапоги Уинни в участок, я много думал о сложившейся ситуации. Скорее всего, Бриггс нашел эти сапоги во время похода. Он всегда был оторван от событий в городе, и даже если бы он услышал о самоубийстве Лили Грин, я сомневался, что он смог бы собрать все воедино.
Я уверен, что он ожидал бы, что она умерла с обувью на ногах. Уинн сказала мне, что они подтвердили, что ботинки принадлежат Лили.
Но та вспышка в грузовике, когда мы спорили в течение месяца, мучила меня каждый день. Бриггс
Мог ли он наткнуться на Лили? Мог ли он найти ее на Хребте Индиго и совершить немыслимое?
Нет. Никогда. Он не стал бы тратить время на то, чтобы снять с нее сапоги. Нет, это должна была сделать она. Она должна была прыгнуть.
Лили Грин и Бриггс Иден не имели ничего общего друг с другом.
— Дай папе время. Он примет правильное решение.
— Примет, — она отстранилась и вылила остатки кофе в раковину, ополоснув ее. — Что ты делаешь сегодня?
— Перевожу скот в лесную службу.
— Тогда я пойду. Я просто хотела увидеть твое лицо. В последнее время тебя не видно.
— Я видел тебя во вторник.
— На целых пять минут, чтобы занести почту, — она повернулась и вышла из кухни, остановившись перед тем, как исчезнуть в коридоре перед входной дверью. — Как-нибудь вечером пригласи Уинслоу на ужин.
— Это не совсем вписывается в представление о наших отношениях, мама.
— О, у меня есть довольно хорошее представление о ваших отношениях. Но ты можешь пригласить ее независимо от этого. Твой отец хорошо о ней отзывается, и я хотела бы с ней познакомиться. Я подозреваю, что она будет частью этого общества еще долго после того, как вы двое бросите друг друга. Кови — ее единственная семья, оставшаяся после смерти родителей, и я хотела бы, чтобы она знала, что не только ее дедушка хочет видеть её в Куинси.
— Подожди, — здесь было что оценить. Теплое и гостеприимное сердце моей матери. Но моя голова была занята чем-то другим. — Её родители умерли?
— Уже несколько лет, я думаю. Они погибли в аварии в Бозмене.
Но я только на прошлой неделе видел их фотографию в ее офисе. Я встречал их много лет назад в «у Вилли», когда они приезжали сюда навестить Кови. Как я мог спать с Уинн и не знать, что ее родители были мертвы?
— Я не знал.
— Кови мало говорил об этом. Он не сказал многим людям в городе, что они умерли.
— Правда? Почему?
— Он потерял сына и невестку. Полагаю, они были очень близки. Мы все по-разному справляемся со своим горем. Я думаю, Кови прошел через период отрицания. Притворяться, что жизнь не изменилась, было его способом справиться с этим. И он проводил много времени в Бозмене с Уинслоу. Однажды он упомянул твоему отцу, что ей было тяжело.
Какого черта? Я ненавидел, что моя мать знала об этом больше, чем я. Почему Уинн не сказала мне? Может быть, она подозревала, что я уже знаю. Тем не менее, ни намека на то, что их уже не было в живых. Она вообще мало говорила о своих
Я открыл рот, чтобы расспросить маму об этом подробнее, но в дверь позвонили.
— Я открою, — она исчезла в коридоре, и когда дверь открылась, я узнала голос Джима.
— Я думаю, он просто наливает чашку кофе, — сказала мама. — Гриффин?
— Иду, — я выпил остатки кофе, затем прошел по коридору и вышел за дверь, где меня ждали мои люди.
Захватив свой любимый «Стетсон», я помахал маме на прощание и направился в сарай. Все уже седлали своих лошадей, и пока они беседовали, я направился к стойлу Юпитера.
— Привет, парень, — я провел рукой по его щеке, позволив ему прижаться ко мне на мгновение, прежде чем проделать процедуру, которую я проделывал тысячу раз, вычесывая его, прежде чем пристегнуть к седлу.
Юпитер был моей лошадью на протяжении последних десяти лет. Он был лучшим из всего, что у меня когда-либо было. Сильный и уверенный, с нежным сердцем. В дни, когда мне нужно было очистить голову, он делал это вместе со мной. Мы ехали через долину или в лес, и я разгружал ношу под уверенное покачивание его галопа.
Я выводил его из стойла, снимал с крючка на стене свою любимую пару гамаши, и мы вместе выходили на солнечный свет.
— Готов к долгому дню?
Юпитер ответил, толкнув меня в плечо.
Я усмехнулся, взъерошив черный хохолок волос между его ушами.
— Я тоже.
Как и было обещано, день был долгим. Мы проехали несколько миль, перегоняя скот на летние пастбища на участке гор, который мы арендовали у лесной службы. У животных будет больше травы, чем они смогут съесть, и, находясь там, они помогут снизить риск лесного пожара.
На обратном пути я отделился от ребят. Они направились в конюшню к маме и папе, где все они держали своих лошадей. Это было преимуществом работы на нашем ранчо без пансиона. А я продолжил путь один к себе домой.
Дом был счастливым зрелищем.
Как и женщина, стоявшая рядом со своим Durango на моей подъездной дорожке.
Я соскочил с Юпитера, ноги затекли, пока я шел к Уинн. Одетая в джинсы и простую блузку цвета шалфея, она поражала воображение.
— Когда я появлюсь здесь, мне понадобится, чтобы ты был одет вот в это, — она указала на мою шляпу, сапоги и гамаши. — Каждый раз.
Я усмехнулся, когда она переместилась в мое пространство.
— Я весь день в седле. Я пахну как лошадь.
— Мне всё равно, — она встала на носочки и потянулась к моим губам.
Я наклонился, готовый поцеловать её, когда моя лошадь просунула свой нос между нами.
— Ты не против?
Уинн засмеялась.
— Кто это?
— Юпитер.
— Юпитер. Интересное имя для лошади.
— Его назвала Элоиза. Папа купил восемь лошадей десять лет назад. Она занималась каким-то научным проектом для школы о Солнечной системе, поэтому назвала их всех в честь планет.