Хребет Индиго
Шрифт:
Часы в микроволновке показывали 4:32. Я проспала не больше часа. Слабые лучи рассвета освещали горизонт, но звезды все еще висели высоко в небе.
Схватив плед с дивана, я направилась к входной двери и, открыв ее, выскользнула наружу. Доски крыльца были холодны от моих босых ног, кресло-качалка было влажным от ночной росы. Я обернула одеяло вокруг плеч, затем опустилась на сиденье, позволяя свежему утреннему воздуху прогнать запах смерти.
Дом Гриффина стоял в центре поляны. Деревья окружали его со всех сторон, но они были
Восход солнца. Новый день. Пятое июля. Еще один год в одиночестве.
Я скучала по ним. Я надеялась, что никогда не перестану.
— Эй, — грубый голос Гриффа прорезал тишину.
— Привет, — я повернулась и обнаружила его у двери, которую не слышала, как он открыл. — Тебе лучше вернуться в постель.
Он покачал головой, его волосы были в беспорядке, и вышел наружу, надев только трусы-боксеры. Он помахал мне рукой, чтобы я встала со стула.
Я не могла вернуться в постель, не сейчас. Но он спал не дольше, чем я, поэтому я возвращалась в постель и лежала там, пока он не засыпал, а потом снова пробиралась на крыльцо.
Но когда я встала, он не повел меня внутрь. Вместо этого он снял одеяло с моих плеч, набросил его на свои, а затем стащил мой стул.
— Садись, — он похлопал себя по коленям. Ткань его трусов натянулась на голых бедрах. Круги под глазами говорили о том, что вчера у него тоже был тяжелый день.
— Тебе не обязательно оставаться здесь.
— Сядь. Согрей меня.
Я вздохнула, но устроилась у него на коленях, позволив ему обнять меня и прижать к себе под одеялом. Затем он начал раскачивать кресло медленными, размеренными толчками ноги.
— Извини, что разбудила тебя.
— Тебе нужно немного отдохнуть. Ты вчера весь день была на ногах. Что случилось?
— Просто плохой сон.
— Хочешь поговорить об этом?
Да. Нет. Кошмары были моим секретом. Моей болью. Даже когда мы со Скайлером жили вместе, я не говорила ему, почему просыпаюсь поздно ночью. Хотя он должен был догадываться, что происходит, но он не спрашивал.
Потому что сны были реальными. Они были огромными. А он не любил поднимать тяжести.
— Я не хочу обременять тебя, — сказала я. — Кажется, у тебя итак тяжёлая ноша.
Он напрягся. Качание прекратилось.
Когда я подняла голову, на коже между его лбом пролегла складка.
— Что я сказала?
Напряжение на его лице исчезло. Его руки обняли меня крепче.
— Возможно, ты самый интуитивный человек, которого я когда-либо встречал.
— Я не знаю об этом, — я прислонилась лбом к его плечу. — Просто наблюдение.
Он снова начал качать нас, и в течение нескольких минут единственными звуками были биение его сердца и щебетание птиц на деревьях,
— Я самый старший из моих братьев и сестер. Это всегда ставило меня в другое положение с моими сестрами. Мой младший брат тоже. Когда они были маленькими детьми, они вымещали свои проблемы на маме и папе. Чем старше они становятся, тем чаще эти проблемы приходят ко мне. Особенно после того, как я возглавил ранчо. Я пример для подражания. Посредник.
— Тебя это беспокоит?
— Нет.
Потому что Гриффин был из тех людей, которые стоят наготове, всегда готовые взвалить на себя груз.
— Но это груз. Я должен быть здесь для них. Я не хочу их подвести. И я не хочу подвести ранчо.
— Все ли в порядке с ранчо?
— Да, все хорошо. Просто много работы.
— Тебе это нравится?
— Нравится, — он кивнул. — Я не могу себе представить, чтобы я занимался чем-то другим.
— Я чувствую то же самое, когда работаю полицейским.
Он заправил прядь волос мне за ухо.
— Как ты в это ввязалась?
— В выпускном классе средней школы я работала помощником в офисе. Офицер, работавший в нашей школе, была красивой женщиной. Она была приятной и любезной. Великолепная, но ты также знал, что с ней нельзя шутить.
— Вроде как ты.
Я улыбнулась.
— Однажды я спросила ее, как она стала офицером полиции. Я пыталась решить, куда мне пойти — в колледж или в торговую школу. Все остальные дети в школе, казалось, точно знали, чем хотят заниматься, а я каждый раз оказывалась в тупике. Однажды я была в офисе, и она тоже там была, поэтому я спросила ее, почему она решила стать полицейским.
Этот разговор изменил мою жизнь. Она уделила мне десять минут своего времени, всего десять минут, но именно эти десять минут положили начало моему пути.
— Она рассказала мне, что, когда она была подростком, она тоже не знала, чем хочет заниматься. И когда она обсуждала свои возможности, ее отец дал ей замечательный совет. В отсутствие четких амбиций служение другим — это могучая цель. Она не хотела быть медсестрой или учителем. Поэтому она пошла в полицейскую академию. В тот вечер я вернулась домой и сказала родителям, что хочу узнать, что нужно сделать, чтобы стать полицейским.
— И вот ты здесь.
— И вот я здесь.
— Как отреагировали твои родители?
— Как и следовало ожидать. Они волновались. И правильно. Это было трудно, действительно трудно. Мужчины не всегда воспринимают меня всерьез. Это опасная работа. Но в глубине души я верю, что я на правильном месте. Потому что я женщина, я могу справиться с некоторыми ужасными ситуациями иначе, чем мужчина. Например, изнасилование. Домашнее насилие. Я работала со многими замечательными мужчинами-полицейскими, но бывали случаи, когда женщина могла разговаривать только с женщиной. Эти случаи, какими бы ужасными они ни были, только укрепили мое решение.