Хребет Индиго
Шрифт:
Сегодня вечером. Мы могли бы поговорить об этом сегодня вечером.
После того, как я нанесу визит.
Чувство вины терзало меня, пока я ехала из города. В моем животе образовался узел, чем ближе и ближе я подъезжала к ранчо. Когда я свернула на гравийную дорогу, ведущую к хижине Бриггса, я вспотела даже при работающем кондиционере.
Гриффин уже давно знал, что я планировала поговорить с его дядей. Я сказала ему об этом еще в тот день, когда он принес мне сапоги Лили Грин. Так почему же мне казалось, что я
Я выполняла свою работу.
Я проглотила свои сомнения, припарковавшись рядом с грузовиком Бриггса. На месте, где в воскресенье был пожар, теперь был круг черной травы. В его центре оставалась куча серого пепла. Обугленные сучья были вывезены. Даже спустя несколько дней я могла поклясться, что чувствую запах горящей сосны.
Я подошла к хижине и шагнула под навес. Не успела я постучать, как дверь распахнулась, и на пороге возник широкоплечий Бриггс Иден. Будет ли Гриффин похож на него через тридцать лет? У них были одинаковые носы. Губы одинаковой формы. Но у Бриггса были неровные края, возможно, из-за того, что он столько лет жил один.
— Привет, — я протянула руку. — Я Уинслоу Ковингтон. Мы познакомились на днях. Я приезжала сюда с Гриффином.
Взгляд Бриггса упал на мою протянутую руку, затем вернулся к моему лицу.
— Кто?
— Уинслоу Ковингтон. Я новый начальник полиции Куинси.
Не было ни малейшего понимания.
— Я была здесь в день пожара.
— О, э ... извините, — он покачал головой, затем положил свою большую руку на мою. — Я только что проснулся после сна и немного не в себе. Ты знаешь, как это бывает.
— Конечно.
— Заходи, — он отступил назад, чтобы помахать мне рукой. — Уинслоу, да?
— Точно.
— Могу я принести тебе воды?
— Это было бы замечательно. Спасибо.
Он прошел на кухню и достал из шкафа два непохожих друг на друга стакана.
В кабине пахло жиром от бекона и жареными яйцами. Мой желудок сжался — я не ела со вчерашнего обеда.
На плите стояла чугунная сковорода. На кухонном столе стояла банка, наполненная собранными полевыми цветами. Главная комната представляла собой широкое открытое пространство с кухней и обеденным столом по одну сторону. Напротив была гостиная с двумя диванами и телевизором, стоящим на подставке в углу.
На журнальном столике лежали две книги, аккуратно сложенные стопкой. DVD-диски под телевизором были выстроены в идеальную линию. У стены стояла книжная полка, но, в отличие от остального дома, на ее полках царил хаос.
Эта книжная полка выглядела так, будто ей место в моем доме или офисе, а не в этом аккуратном домике. Там лежала пачка свернутых газет. Разбросанные книги в мягких обложках. Молоток, который выглядел новым. Головоломка. Банка с ручками.
Беспорядок был бессмысленным. Там, где у других людей был ящик для хлама, у Бриггса были полки для хлама. Там была куча нераспечатанных счетов. Перочинный ножик, который пережил лучшие времена. И кошелек.
Зачем ему кошелек? И почему он выглядел
— Это прекрасно, — я подняла его с полки и повернулась, чтобы показать ее Бриггсу. — У вашей жены или подруги изысканный вкус.
— Я не женат, — он усмехнулся, поднося мне стакан воды. — Уже нет. Моя жена ушла от меня много лет назад. У нас... у нас были проблемы. Оказалось, что холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.
Я улыбнулась и отпила воды. Я не могла спросить его, не бил ли он ее и не было ли это причиной их проблем. Сегодняшний визит был не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть сплетни Фрэнка. Бриггс был в здравом уме. Сегодняшний визит был направлен на то, чтобы прощупать его. И, возможно, выяснить, почему у него эта сумочка.
— Это вы его сделали? Вы умеете работать с кожей?
— Господи, нет. Я слишком нетерпелив, чтобы овладеть ремеслом. Я создан для ручного труда, — его лицо изменилось, когда он захихикал. Грубые черты смягчились. Морщинки у его глаз углубились. — Я нашел это во время похода вокруг хребта Индиго. Подумал, что это слишком мило, чтобы оставить на тропе.
На сумке не было ни капли грязи. Либо он почистил ее после того, как нашел.
Или...
Я не хотела думать об альтернативе. Я не хотела думать, что эту сумочку не нашли, а оставили себе в качестве сувенира.
— Вы не возражаете, если я посмотрю на подкладку и внутреннюю часть? — спросила я.
— Прошу, — из задней части кабины донесся телефонный звонок. — Схожу пока, отвечу.
— Конечно.
Я подождала, пока он уйдет, а затем быстро сняла сумочку на видео с помощью телефона, поворачивая его, чтобы сделать снимок под разными углами.
Подкладка из фиолетового шелка была такой же чистой и безупречной, как и внешняя, и пахла новой кожей. На передней крышке была монограмма в виде буквы H.
Внутри было пусто, если не считать бумажника, засунутого в самый низ. Квадратный бумажник цвета морской пены с золотой молнией. Бумажник, такой же женственный, как этот домик, был мужским.
Я вытащила его из сумочки. Молния была открыта. Внутри лежала сложенная двадцатидолларовая купюра и водительские права.
Водительские права Лили Грин.
17. ГРИФФИН
— Ты одет? — Нокс спросил из-за двери.
— Нет, — соврал я.
Он все равно вошел внутрь.
— Ты один?
— Да.
— Черт. Я надеялся встретиться с шефом. Я чувствую себя обделенным.
— Матео тоже с ней не знаком, — я кивнул на пластиковый контейнер в его руке. — Что это?
— Завтрак, — он поставил его на стойку и направился к кофейнику. — Помнишь, на Рождество в отеле останавливался пекарь из Калифорнии? Мы переписывались, обменивались рецептами. Я уговорил ее дать мне свой рецепт булочек с корицей. Сегодня рано утром я испек несколько штук, отнес партию маме и папе. Подумал, что могу оставить немного и здесь.