Хребет Вервины
Шрифт:
– И правда, что Ятима не разрушает оружие со временем?
– Да, Ятима не вредит стали.
– Главный плюс. Мой клинок зачарован Вирой, и всякий раз как я вызываю огонь для него всем телом чувствую, как он страдает. За год-полтора Вира разрушает клинок. Если использовать не часто, как ты понимаешь.
– Мой второй клинок тоже зачарован Вирой. Пыльца из вулкана в Засекских горах, кстати, я родился там недалеко. Я назвал клинок Востра.
– Ты теперь всему оружию даешь имена? – рассмеялся Гарип.
– Так делали ворожеи во Втором мире. Это дань традиции. Наверное.
– Хм, я не знал. Подумаю над этим, может даже назову свой меч…
– Мы на месте, – перебил его Хельмут и остановил лошадь.
Перед Мороками открылось изящное по своей красоте место. Горы вдали предавали объем красивому, заснеженному ландшафту, в ледяных глазницах
– Видишь блазня? – спросил Хельмут.
– Нет?
– Но он где-то есть.
– Чутье не помогает?
– Нет. Видимо он пока ничего не совершает, скорее всего пьет или девок веселит обещаниями. Ладно, смотри внимательно.
Хельмут внимательно рассматривал гостей на свадьбе, глядя то на одну толпу, то на другую. Оба праздника походили друг на друга и если не знать, могло показаться, что люди на общем обряде. Даже наряды, подобранные гостями, выглядят одинаков. Женщины и мужчины носили элементы одежды, содержащие фрагменты Ижарецкой росписи, а иные использовали юную роспись Тталь, со сложными плетениями и узорами, которые могли повторить только в нескольких поселениях на юго-востоке, откуда торговцы развозил ее по всей Вервине. Роспись использовалось и в оформлении столов и стен как снаружи, так и внутри. Между тем на столы уже подавали пироги с птицей и ягодами, сбережёнными с лета, разливали популярную в Вервине цежь, в виде густого напитка из ягод, подавали пиво и брагу, для молодых доставили шерт – хмельной напиток, традиционно выпиваемый как на свадьбах, так и при заключении сделок. Принятие шерта считалось чем-то вроде договора, нарушить который было не то чтобы нельзя, но крайне нежелательно, так как это повлекло бы за собой непонимание со стороны общества. Все решенное с шертом обретало «каменную» форму.
Обведя глазами окрестность от земли до неба и теперь рассматривая гостей, Хельмут перевел взгляд на молодожёнов. Совсем юные парень и девушка выглядели безмерно счастливыми, нежно обнимаясь и с любовью глядя в глаза друг другу. Сильный разум Мастрота страдал во многом от того, что память его была крепкая и цепкая, как колючее растение, что поймало в свои объятия, то уже не упускало. Он помнил, как будучи молодым ворожеем, Ваном, встретил Вейю, которая была младшего его, но в силу происхождения уже оказалась приближена ко двору правителя и росла с твёрдым убеждением стать дипломатом, поддерживая новый путь Верзита и продолжая дело отца. Поддавшись обаянию Вейи, Хельмут хотел той же карьеры, чтобы всегда быть рядом. Но как бы ни была сильна любовь, некоторое обстоятельства вынудили молодого Хельмута начать сомневаться в избранном пути и все чаще использовать силу боевой ворожбы, к которой у молодого человека прослеживался не дюжий дар и Великий Круг помогал ему с этим. Однажды пути Вейи и Хельмута разошлись настолько, что девушка сообщила, что они не могут быть вместе и ворожей принял это решение, не подавая вида, хотя рана от того болит до сих пор. Прощальный подарок, меч Рачина часто напоминает ему о ней, но как бы не была сильна его любовь, он не может уйти от своего предназначения и делает то, что умеет лучше всего. Всякий раз, глядя в небо, он вспоминает ее голубые глаза, вспоминает, как она научила его любоваться красотой чистого небосвода, и оттого ворожею было легче смотреть на пару счастливых молодожёнов, нежели на небеса, сильнее всего напоминающие о ней.
За столом одной из свадеб возникло оживление. Люди поднимались с места, кто-то вскочил и упал с лавки, иные двинулись поближе к тому, кто вызвал всеобщею суету. Это, конечно же, был ворожей-блазень.
– Когда мы еще охотились за ними в одиночку я как-то выискивал одного блазня и вышел на его след в деревне за Большаком. Я отставал от него на один день, но когда нагнал, выяснилось, что он в пьяном бреду что-то бормотал, да видимо вызвал огонь и сам себя поджог. Представляешь? Разве возможно такое?
– Да, кажется возможно. Разум все равно с нами, хоть и затуманенный. Поэтому нормальные ворожеи не пьют. Много не пьют. А этот парень рисует пойти тем же путем.
– Да это натуральный покляп. Но обещанный лебедь из огня хорош, я почти поверил при моей богатой фантазии, – прокомментировал Гарип, наблюдая за тем, как ворожей неумело обращается с силой заклинания Вир, совершая новые попытки.
К этому времени Мороки смешались с гостями и чуть поодаль наблюдали за представлением, для вида даже хлопали в ладоши, когда неуклюжее пламя вновь и вновь возникало в ладонях ворожея.
– А ты слышал, как он использует Вир? Как он произносит? Что за «кхъвиръ»? Да еще и орет как на торгаш рынке в Тирверии. Заклинания говорят шепотом, с придыханием, едва слышно, а лучше вообще призвать про себя. Этому же учат с самых основ, – как старик негодовал Хельмут.
– Этому учили когда-то. Теперь чур его знает, чему и как их учат. Это-то небось свежий выпускник. И осилил, наверное, два-три заклинания, те, что эффектнее и попроще.
– Я думаю этот около года-двух назад начал заниматься. На одежду и сапоги накопил, образ проработал, речь поставил. Для этого нужно время.
– Может этот не из бедных, а силу использует для развлечения и привлечения женщин. Без ворожбы, небось, не получается, ха-ха-ха. Ох, молодо-зелено.
– Так или иначе, его время вышло, – произнес Хельмут, видя, как ворожей раскланялся и пошел в сторону другой свадьбы.
Он неспешно ступал, насвистывая под нос местную народную мелодию, был расслаблен и весел. Но стоило ему буквально на мгновение ступить в проулок между парой изб, пропав из виду, ворожей ощутил тревогу. Каким бы дрянным носителем силы он не был, глупым его все равно не назовешь, а вместе с тем и интуиция худо-бедно, но работала. Он занервничал, ускорил шаг, чтобы скорее показаться на видном месте, как из-за одной избы ему на встречу вышел высокий человек в форме солдата.
– Отличное ты дал представление! – воскликнул он, широко улыбаясь.
Блазень испугался резкого появления, но услышав комплимент несколько расслабился, да не успел ничего сказать в ответ, как позади возник Хельмут и положив руку на плечо, наложил на него заклинание Извет, на короткое время одурманив разум блазня. Тот, не в силах сопротивляться мощи Мастрота, упал, и Хельмут подхватил его сзади за шею и задушил. Гарип достал бутылку с дешевым вином, открыл и бросил ее рядом с телом.
– Выглядит почти естественно, – заметил Гарип, – перебрал молодец и двинул кони.
– Даже если бы мы его насадили на меч выглядело бы естественно. Все знают про Мороков.
– И все знают, что Мороки убивают не иначе как оружием. Что ж, тогда этим телом мы не запятнали свою славу, он ушел сам.
– Пойдём отсюда.
– Легкого пути в Большой мир, дружок, – напутствовал напоследок Гарип, придерживавшийся поверья, что после смерти энергия любого существа уходит в Большой мир.
Они осторожно отошли от места убийства, и чтобы не вызвать даже намека на подозрения, вернулись к людям и как ни в чем не бывало сели на скамью с краю, вступив в разговор с сильно пьяным стариком.