Хрен С Горы
Шрифт:
— Спасибо за мудрый совет, Сонаваралингатаки — сказал мастер-лодочник.
— Спасибо тебе, Сонавалингатаки за справедливый суд — вторили ему истцы.
— Теперь мне нужно будет наносить дополнительные знаки на все лодки, мною изготовленные, а также читать новые заклинания и обращения к Тобу-Нокоре — вдруг выдал Лагумуй с озабоченным выражением лица — Люди, передавайте всем, кому я делал лодки, что я буду их переделывать. И пусть пользующиеся моими лодками поспешат.
Не успел я похлебать супчика с мясом конури
В общем-то особого интереса сама процедура не вызывала — ни малоэстетичное свежевание, ни подробности делёжки морского чуда-юда между участниками рыбалки, превратившейся нежданно-негаданно в охоту. Но вот шкура «тюленя» меня интересовала весьма — как материал для щитов или для изготовления мехов в медеплавильню. Так что я любезно принял приглашение.
Туша неведомой морской зверушки лежала на свободном куске пляжа — примерно посредине между зоной азартных игр и вохейскими торжищем. Народу собралось немало. Многие из обычных завсегдатаев черепашьих бегов и крабьих боёв бросили привычные занятия и толпились вокруг. Да и из вохейцев добрая половина пришла, привлечённая скоплением туземцев.
Меня со свитой и посланцем от удачливых охотников толпа пропустила, раздавшись в стороны, и тут же вновь сомкнулась. Заправлял здесь довольно молодой парень, моих примерно лет, высокий и худой. Кроме добытчиков «тюленя», допущены были к торжеству с десяток «сильных мужей» Мар-Хона. Я с интересом разглядывал животину: как-никак она имела некоторое отношение к прогрессу в местном гончарном деле и к началу папуасской металлургии. А вот видеть ластоногое сиё ранее не довелось. Да, тюленем эту гору мяса и жира с торчащими из пасти клыками назвать трудно — скорее уж морж какой-то. Но ладно, не буду менять уже привычное название.
Узрев появление таки, которого, похоже, одного и ждали, распорядитель затянул нараспев, обращаясь к убитому зверю. Если перевести на нормальный язык заковыристые обороты «торжественной» речи, то сейчас руководитель охотников гнал своей добыче откровенную дезинформацию: дескать, напоролся бедный тюленистый морж на острый камень на дне морском, пропорол свой бок могучий; и теперь лежит, отдыхает, сил набирается, в компании своих друзей-людей; а потом его пир знатный ждёт, на котором будет он самым главным гостем. Дабы лучше запарить мозги потерпевшему его обидчики устроили пляски с танцами вокруг несчастного. Само собой в сие действие были вовлечены и почётные гости. Так что и мне с сопровождающими пришлось притоптывать и приседать в ритм, выбиваемый по деревянному барабану одним из охотников.
Наконец дискотека окончилась. Надеюсь, вид у меня был не самый дурацкий… И началась разделка туши. Всё тот же долговязый парняга, к которому
Особого удовольствия лицезрение разделки тюлене-моржа не доставляло, но делать нечего, приходится смотреть, как охотники, сноровисто покончив со снятием шкуры, принялись потрошить внутренности. На заботливо расстеленные циновки полетели кишки, какие-то внутренние органы. Работала команда Рохоке споро и слаженно, так что довольно быстро туша была разделана, всё отсортировано и разложено в несколько кучек: отдельно потроха, мясо, розоватый жир. Один из добытчиков принялся полоскать морской водой кишки, предварительно выдавив их содержимое на песок.
Смотреть на малоаппетитное месиво из полупереваренных водорослей, моллюсков и мелкой рыбёшки радость сомнительная. Я и не собирался разглядывать эту кучу, если бы не что-то ярко-красное, выглядывающее из остатков последнего обеда ластоногого.
— Что это? — машинально вырывается у меня.
— Не знаю — мотает головой Рохоке, тянется и вытаскивает слегка пожеванный кусок пластмассы — Такие вещи иногда попадаются в рыбе или их морем выбрасывает на берег. В гиликуму я это впервые вижу.
— И давно такое встречается? — спрашиваю — У нас в Бонко не слышал про такие предметы.
— Говорят, недавно. Дождей двадцать или тридцать всего — отвечает охотник, пластая ножом мясо на куски для запекания на углях — Старики этого не помнят.
Я же верчу ядовито-красную пластмассовую деталь: кажется кусок ручки от ведра.
Мясо «гостя дорогого», если честно было не очень — по мне так конури, которых Таниу пускает на суп, куда мягче и вкуснее. А эта тюленятина ощутимо отдавала рыбой. Но ничего, съел и даже добавки попросил — чтобы не огорчать пригласивших меня охотников.
Ненароком поинтересовался, что собираются со шкурой делать.
— Не знаю — ответил Рохоке, тот самый худой предводитель — Обменяем на что-нибудь.
— Тогда я готов её взять — сказал я.
— Ты, Сонавалингатаки… — протянул охотник — Тебе могу подарить.
— Спасибо, это хороший подарок — в туземном языке нет слова «дорогой», в смысле цены вещи — Ты не пожалеешь об этом — пообещал я Рохоке. Разумеется не пожалеет: если в Талу действительно есть медная руда, шкура вполне тянет на пару-тройку изделий нашей молодой металлургической промышленности.
— Тогда я велю жене с сестрой выделать её как можно лучше, чтобы не пришлось мне и моим друзьям стыдиться такого подношения.
В общем, остаток дня провёл я с пользой: шкура большая, хватит на немалых размеров меха. Уже почти в полной темноте возвращались домой.
А на холме, наконец-то услышал новость: морской владыка Тобу-Нокоре взял поднесённые ему жителями Хона и Вэя ракушки. Именно такая версия, как следовало из разговоров, была практически единственной — никто даже и не подумал, что имело место банальное воровство.