Хрен С Горы
Шрифт:
Так что я первым делом обрадовал население уже покорённых деревень: отныне они являются ганеоями. В общем, пусть благодарят духов и богов, что стали данниками славного воинского братства «пану макаки», которое берёт их под свою защиту. Бунса особого энтузиазма по этому поводу не проявили.
Из разговоров со старейшинами побеждённых получалось, что в Бунсане и Тинсоке обычные для многих областей Пеу отношения гане-даре до учинённого Пилапи Старым погрома толком сложиться не успели, а потом болотные жители немало лет потратили на восстановление порушенного и разорённого. Не способствовала классово-кастовому делению и однородность происхождения тинса и бунса, которые были, в общем-то, ветвью одного племени. В Вэе с Хоном в ганеои зачисляли потомков прежнего населения, во внутренних областях Западной равнины — оторванных от сородичей хонов с вэями или кланы, бежавшие с родных мест от войны. Но в относительно
А теперь, по праву лидера победителей и человека, смотрящего далеко вперёд, мне ничего не остаётся, кроме как приобщать местное население к нормам и ценностям цивилизованного бронзововекого мира: эксплуатации, угнетению и попранию прав личности.
Сделать нужно, конечно, много. Перво-наперво — организовать торный путь из Вэя в Бунсан. Ванимуй замостив гать, по которой вышел на соединение с нами, положил этому начало, но нужно делать капитальную дорогу. Надо будет самому пройтись по уже имеющейся тропе — может быть, для осушения болот достаточно прокопать несколько отводных каналов. Жаль, что Такумал остался далеко на востоке — уж он бы составил план работ лучше меня. Но, увы, один из моих «оленей» надёжно застрял на границе Бонко и Сувана. Судя по слухам, дела у него идут неплохо. Но хоть бы лично весточку послал, гад коричневорожий! Так что придётся обходиться своими силами.
Во-вторых, нужно подсчитать, максимально допустимое количество изымаемого у моих новых ганеоев продовольствия — чтобы не снимать шкуру живьём, но и не позволять обрасти лишней шерстью. К счастью, специалист в данной сфере у меня имеется — придётся временно переводить сюда Длинного с общего заведования хозяйством братства «пану макаки».
В-третьих. Сонаваралингатаки не какой-нибудь примитивный эксплуататор-рабовладелец, думающий только о том, как бы вытрясти побольше с покорённых. Параллельно нужно думать и о повышении производительности труда. В первую очередь, конечно, внедрять металлический сельхозинвентарь. Но также я не забывал, что где-то есть неведомые звери цхвитукхи, которых запрягают в плуги и повозки. Обязательно следует за любое разумное количество ракушек тонопу приобрести и доставить этих рогатых скотин, кем бы они ни были, в Пеу, развести и раздать общинам вместо тракторов. В СССР была массовая механизация, а у меня будет цхвитукхизация — такая же массовая и беспощадная.
Блин, нужно срочно организовывать геологическую экспедицию в Верхнее Талу — как только нарисуется этот кесу-охотник за птичьими головами. И ещё, озадачиться поиском за морем кузнеца или специалиста по чёрной металлургии — насколько я помню, болотная руда встречается почти везде, нужно только знать, как она выглядит, а здесь, увы, в моих познаниях досадный пробел. Как и в тонкостях выплавки железа.
Другой вопрос — с каких шишей покупать заморский скот и платить вохейцам за проезд моих посланников, которые будут искать нужных специалистов. И кого вообще посылать: Тагор невыездной, туземцы во внешнем мире беспомощнее котят в воде. Остаются Сектант с Бакланом, да Гохоре, как один из немногих жителей Пеу, бывавших в других странах. Следует, конечно, урегулировать финансовые разногласия с Пахыром: можно сколько угодно пальцы веером гнуть, но лучше договориться с купцом-разбойником и выплатить ему потихоньку выкуп за тузтца. Может быть, и не в том объёме, который он предъявлял, но решить всё полюбовно — чует мое сердце, к услугам заморских торговцев мне придётся прибегать ещё не раз и не два.
— Повтори ещё раз — прервал я Кано — Куда течёт река, на которой стоит Бун-Похо?
— Она впадает в Широкую Алуме недалеко от слияния двух других Алуме в Широкую.
— А бунса ей не пользуются, чтобы пограбить Текок или Ласунг?
— Нет, она в их землях совсем мелкая и берега топкие. Плыть на лодках или плотах можно только от места, до которого нужно идти целый день вниз по течению. Причём всё время по болоту. А до первых деревень ласу нужно добираться по той реке ещё день. Обратно же придётся
— Понятно, почему бунса не нападают на Ласунг — сказал я.
Идея была довольно заманчивая: спуститься вниз по Бунуме, появиться в Тенуке с той стороны, откуда меня совсем не ждут, и успешно завершить готовящийся уже несколько месяцев заговор. Проблем было несколько: отсутствуют плавсредства; в столице не готовы будут не только враги, но и завербованные сторонники; настрой среди находящихся в моём распоряжении воинов отнюдь не боевой — все скорее думают о возвращении, нежели о дальнейших подвигах и свершения: вэйцы спешат похвастаться дома отбитым у врага имуществом и прихваченными за моральный ущерб трофеями; мархонцы торопятся на торжище; вохейцы же сейчас думают о том, как быстрее закончить обмен своих товаров на ракушки и отплыть до начала штормов. В общем, чтобы торжественно войти в Тенук, нужно сначала вернуться в Мар-Хон.
Ладно, ничего не поделаешь — возвращаемся в порт, ведём торговлю. А в это время Длинный пусть организует строительство дороги Вэй-Бунсан. Я обратно вернусь по суше, если, конечно, эти болота таковой можно назвать. Посмотрю на предмет мелиорации — глядишь, сумею и без Такумала сообразить, что можно сделать с минимумом затрат и усилий. А работать на прокладывании дороги будут участники набега, из-за которого мы сюда и припёрлись — их набралось больше полутора сотен.
Пока утрясу все торговые дела, появится более-менее нормальный путь на юг. Потом объявляю о походе на оставшихся непокорёнными бунса. Собираю воинов, веду их до усмирённых деревень. Даю пару дней отдыха, а потом оповещаю, что цель меняется. Выходим к берегам Бунуме. Надо будет только озадачить жителей Бун-Похо, чтобы они приготовили достаточное количество плотов из тростника, которого в этих местах навалом. Но опять же — пусть это Длинный организует. Для пущей конспирации скажу ему, что это тростниковые циновки особого фасона.
Глава двадцать первая
— Пусть каждая свинья нашего «пану олени» приносит по двадцать поросят! — рявкнул Кано. И был тут же поддержан всеми присутствующими на пиру, на разные голоса принявшимися прославлять Сонаваралингу-таки и желать ему, то есть мне, всяческих важных и необходимых с точки зрения папуасов благ.
Я сидел, всем своим видом старательно изображая важность и достоинство, приличествующие моему высокому статусу. В голове стояла лёгкая алкогольная затуманенность. Конечно, досадно тратить драгоценное время на организацию очередной попойки, а потом сидеть на ней в качестве болванчика, автоматически реагирующего на восхваления в свой адрес. Но, увы, увы, и ещё сто раз, увы: подобные мероприятия у папуасов обязательная часть жизни любого солидного человека. Да и у более цивилизованных народов, если судить по Тагору и вохейцам, тоже. Так что оставалось только сидеть в роли свадебного генерала, точнее таки.
С другой стороны, если не придираться и не смотреть на жизнь с позиции человека суматошного индустриального мира, руководствующегося принципом «время — деньги», всё нормально: столь убедительная победа над давними соседями-врагами, достигнутая очень малой для нас кровью, заслуживает торжественного отмечания.
Тем более, за банкет ныне платят побеждённые бунса. Как-никак пять десятков свиней перекочевало в окрестности Мар-Хона, в стадо общества «пану макаки». Так что десяток поджарых хавроний, оказавшихся на сегодняшнем мега-пиршестве в качестве жаркого, не нанесли ущерба моим финансам. Равно и несколько десятков корзин корнеплодов были также изъяты в рамках контрибуции. Болотные обитатели могли, наверное, радоваться, что дёшево, по меркам сурового каменного века, отделались — сотня с небольшим убитых и куча раненных, ещё полторы сотни взятых на «временные работы», возвращение награбленного у вэйцев и относительно немного отобранного собственного их имущества. Ладно, пусть пока думают, что на этом неприятности закончились — Длинный ещё только приступает к работе.
Гулянка нынче охватила весь Вэй с Хоном. А на нашем холме собрались одни сливки общества. Желающих поздравить Сонаваралингу-таки с викторией оказалось так много, что пришлось даже вводить лимит на число сопровождающих для старост и «сильных мужей». Более того из «макак» на «внутреннем» пиру места удалось найти только для «питарасу». «Барану» и «тупису» же ныне вынуждены были облизываться на жаренную и варёную свинину, выполняя функции охраны и поддержания порядка. Ничего, своим орлам я ещё устрою корпоратив в узком кругу — только наши три сотни, и больше никого.