Христианская Церковь в Высокое Средневековье

Симонова Н. В.

Иногда (и настолько, насколько простираются возможности свободной воли) небесный Господин препоручает человеку и управление, и заботу о движении, и ведение этого челна. Самого человека всеблагой Бог делает кормчим тогда, когда тот достигает такой степени возраста, что может и желает усердно грести веслом и выносить все тяготы охранения и ведения столь драгоценного судна.

Но из небрежения или из невежества, из пустого удовольствия или из порочной похоти, из самонадеянности или из неосторожности, или из дерзновенных помыслов – словом, из-за своего малого провидения – человек забывает о премудростях осторожного и осмотрительного управления и гоняет без удержу это судно по бескрайнему морю. И челн невинности безвозвратно гибнет либо измотанный противными ветрами, либо пробитый острыми камнями, либо выброшенный на коварную мель, либо увлеченный стремительным потоком, либо заверченный свирепым смерчем, либо опрокинутый буйной волной, либо раздавленный тяжелым валом, либо поглощенный морской пучиной, либо сбившийся с пути

в ночной темноте, либо испугавшийся лютых чудовищ, либо опьяненный сладкоголосыми сиренами, либо захваченный жестокими разбойниками, либо обманутый ложными друзьями.

В перечисленном надлежит увидеть корни пороков и грехов. А еще понять, что грехи и пороки подтачивают и разрушают челн чистой невинности. И чем тяжелее и сквернее они, тем скорее рушится и гибнет он. И тогда человек лишается милости и блага; и нечем залатать пробоины, и не вернуть былую прочность; и остается закоренелый грешник наг и одинок посреди бурного моря, и последний луч надежды гаснет, и неоткуда ждать помощи¹⁹.

Одно только спасительное прибежище создал человеколюбивый и милосердный Бог, ибо Он не желает человеку погибели, даже когда тот по своей вине губит измысленный для него благодатью Божией крепкий и легкий челн невинности. Это прибежище и есть покаяние, за которое каждый потерявший святую невинность и думающий о спасении должен ухватиться и крепко держаться. Об этом прибежище и думал блаженный учитель наш святой Иероним, когда уподоблял его второй доске после кораблекрушения, то есть после разрушения и гибели судна первой святой невинности. <…>

Так, после потери первой невинности, за вторую доску покаянную, в которой единой спасение и духовное здравие человеческого рода, предусмотрительно ухватилась Мария Магдалина, ухватился святой Павел; ухватившись за нее, спасаются все, кому милостью нашего Ходатая отпускаются их греховные деяния.

Задумаемся, возлюбленные братья, как и нам, грешным, взойти в их круг, дабы избежать погибели в грозящем потопить нас зыбком и тревожном мире временной жизни, ибо выбросило нас из единого и прочного судна первой невинности, и мы тонем в пучине тварного мира и плутаем в волнах греховной запутанности. Отвергнем же и мы, грешные, всякое небрежение и невежество и в пламенном и едином стремлении к нашему духовному спасению станем предусмотрительными, протянем руки и ухватимся за покаяние, как потерпевший кораблекрушение хватается за спасительную доску и всеми силами своего существа за нее держится, если хочет спастись; она вынесет нас из бездны греха и препроводит в гавань божественной благодати²⁰, и я, меньший из братьев-проповедников²¹ флорентиец Иаков Пассаванти, движимый сугубым попечением о спасении грешных душ и верный предписаниям моего ордена, который видит первейшую из своих обязанностей в пробуждении людей от греховного усыпления, замыслил особый трактат о покаянии.

Побуждаем я был и многими благочестивыми и добродетельными людьми. Зная, что вот уже много лет – и особенно в Великий Пост нынешнего года, одна тысяча триста пятьдесят четвертого от Рождества Христова – я читаю проповеди о покаянии, они призывали меня, к пользе их и утешению, также к пользе утешению всех, кто пожелал бы их прочесть, изложить мои проповеди на бумаге в строгом порядке и на нашем народном флорентийском наречии, поскольку на народном наречии они произносились. Не желая отказывать в том, что долг милосердия велит исполнить к вящей славе Господней, и отвечая на дружеские побуждения, пишу этот трактат, как и прошено было, на народном наречии – дабы понятен был простым людям, и на латыни – дабы полезен был людям духовного звания, а, следовательно, и не только им, но и всем, кого они станут поучать, или кому станут читать проповеди, или кого станут наставлять на путь истинный, или чьи исповеди станут слушать²².

Уповаю при этом на величайшего из проповедовавших покаяние, отца всех братьев-проповедников, мессера святого Доминика²³. Смиренные надежды возлагаю на труды великого учителя церкви мессера святого Иеронима, чьи житие и учение являют образец совершенного и истинного покаяния и отражают его, как чистейшее из зеркал.

Смиренно прошу читающего эти строки вознести ко Господу кроткое моление о рабе Божием Иакове Пассаванте, поведать Ему о моих проповеднических трудах и о бдении над этой книгой о покаянии и просить Всевышнего, чтобы даровал мне милость до конца дней моих жить в усердном и ревностном покаянии и ниспослал мне в мой смертный час Свою благодать и спасение. Аминь.

Итак, теперь перейдем к книге, в которой мы намерены показать, что надлежит делать для истинного покаяния и чего надлежит остерегаться. Названа эта книга «Зерцало истинного покаяния»²⁴.

Часть первая

Глава I. В соответствии с избранным порядком расскажем прежде всего, что такое покаяние

Святой Амвросий говорил: «Poceitentia est main proeterita plangere, et plangenda iterum non committere», что значит: покаяние есть оплакивание прошлых злодеяний, то есть содеянных грехов, и несовершение впредь того, о чем придется горько плакать. Подобно говорил и святой Григорий: «Poeni-tere est ante acta peccata flere, et fienda iterum non committere» –

мысль святого Григория подобна изречению святого Амвросия. А святой Фома, разъясняя эту мысль, разделил ее на два суждения²⁵. Первое – касательно прежнего греха: надлежит оплакивать прежние грехи. И второе – касательно греха, который принесет время: надлежит бежать грехов, которые придется горько оплакивать. Второе суждение святого Фомы предусматривает крепкое намерение имеющего в сердце истинное покаяние и горько сокрушающегося о содеянных грехах впредь исправиться и уберечь свою душу от повторного впадения в грех.

Если же грешник повторно согрешает, первое его покаяние все же следует считать действительным, а в каждом новом грехе следует каяться каждый раз заново. Хотя, похоже, есть люди, которые утверждают обратное и ссылаются, как Магистр сентенций, на слова святого Августина, святого Исидора, святого Григория и некоторых других, о которых упоминается и в декрете, и в трактате о покаянии²⁶.

Когда наши Святые Отцы говорили, что совершенный грех надлежит оплакивать и иметь твердое намерение не совершать более греховных деяний, они говорили не про единожды совершаемое покаяние, но про покаяние, разнесенное во времени. Верно, когда человек сокрушается и плачет о грехе, он должен не просто не совершать, но даже не помышлять о совершении подобного или другого тяжкого греха. Но если случится, что несмотря ни на что, человек все же впадает в грех такой же или другой, и первое, и второе, и все покаяния до самой его телесной смерти будут действительными и должны считаться таковыми.

Человек слаб, и поэтому милостью Божией ему дано единожды принять Святое Таинство Крещения, но многажды – Святое Таинство Покаяния. Дано ему столько раз приносить покаяние, сколько раз согрешать будет. Не об этом ли говорил Иисус Христос святому Петру, когда тот приступил к нему с вопросом: «Quoties peccabit in me frater meus, et dimittarn ei? usque septies? – Non dico tibi usque septies, sed septuagies septies». Вопрошал святой Петр: сколько раз должно прощать грехи и достаточно ли семи раз? А всещедрый и милосердный Иисус отвечал ему: не семь, но семьдесят раз по семь. Вот и выходит, что Господь завещал столько раз прощать грешнику, сколько раз согрешит или согрешить сможет, лишь бы каждый раз тот преисполнялся покаянным чувством до самой глубины своего сердца.

Если после покаяния человек совершает повторное грехопадение, то оно гораздо тяжелее прежнего. Причин тому множество, но первейшая из первейших коренится в человеческой неблагодарности. По порочной природе своей человек не может благодарно внимать ниспосланной ему благодати. И хотя прежде оплаканный грех не возвращается, как прощенный в искренне высказанном покаянии, последствия этой неблагодарности безмерно тяжелы, гораздо тяжелее, чем последствия прежнего грехопадения. Ибо говорил Иисус Христос в Евангелии: «Cum immundus spiritus exierit ab homine ets., et adducit alios septem spiritus nequiores se ets., et fiunt novissima hominis illius peiora prioribus». Говорил Он, что злонравный дух, исторгнутый покаянием и возвращенный новым грехопадением, семикратно злонравен, а положение падшего хуже прежнего. Об этом же Он говорил одержимому болезнью, им излеченному: «Vade, et amplius noli peccare ne deterius tibia liquid contingat» – «Иди, и не хоти больше грешить, дабы с тобой не случилось худшее». Видите, Христос сказал «noli» и не сказал «non pecces» – «не согреши». А смысл в этом заключен такой: чтобы покаяние было действительным, достаточно иметь твердое намерение не хотеть более грешить, даже если после все же согрешаешь. <…>

Часть вторая

Глава II, в которой говорится о том, что страх Божий подвигает нас к покаянию

Второй причиной, подвигающей нас к покаянию, мы назвали страх Божий, то есть боязнь суда Божиего, ибо каждого, кто в телесной жизни не обеспокоится и не очистится от греховной скверны, по смерти ожидает суровый и беспощадный суд Божий.

Для очищения нам дано единое средство, и это средство – покаяние. Покаянием единым человек себя судит, осуждает и наказывает за свои злодеяния. Покаянием единым человек избегает небесного судилища, ибо сказано в Писании: «Да не будет наказано дважды одно злодеяние». Об этом говорил мессер апостол святой Павел: «Si nosmetipsos judicaremus, non utique judicaremur» – «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы». А святой Григорий говорил: «Всесильный Господь и милосердный судья охотно принимает наше покаяние и скрывает от Своего суда наши грехопадения». Святой Августин учил нас: «Воссядь в уме своем на трон судии и поставь себя, преступного, перед собою, своим судиею. И не хоти стать позади себя, ибо Бог ставит тебя перед Собою». Итак, человек должен сам себя судить покаянным судом, чтобы не осудил его Господь своим суровым и беспощадным судом. Ибо говорил премудрый Екклезиаст: «Si poenitentiam non egerimus, incidemus in manus Domini» – «Если не покаемся, падем в руки Божии». Сказано в Евангелии Иисусом Христом: «Nisi poenitentiam habueritis, simul omnes peribitis» – «Если не покаетесь, все погибнете. А святой Августин предупреждал: «Кто истинно кается, тот не оставляет безнаказанным злодеяние свое; и кто сам себе прощения не дает, получает его от Бога, ибо никому не суждено избежать суда Божиего!».