Христиерн II и Густав Ваза

Лажечников Иван Иванович

Христиерн

Вещун негодный! бурю?.. лжешь! Да знаешь ли, что голова моя, Что мой венец у этих вод в залоге? Да знаешь ли, что море это Несет сокровище, которое не купишь На золото ганзейского союза? Когда бы не любил тебя так много, Я вырвал бы глаза у злого вещуна.

Эрик

Давно пора!

Христиерн

Вот ты уж и надулся, Мое

дитя, мой баловень негодный! Поди ко мне...

Эрик подходит к королю; тот дает ему поцеловать свою руку.

и скрепим мировую. Кто скажет, отчего так Эрика люблю! Хотел бы я подчас тебя и пожурить, Да в сердце гнев спешит тотчас улечься.

Эрик

У вас есть дочь: поберегите Любовь свою и ласки для нее.

Христиерн

Щенок слепой, тебе ль учить меня, Кому их расточать я должен!

Явление II

Те же и Гаральд.

Гаральд

Вести! Бесценны вести, мой король бесценный! Что дашь за них?

Христиерн

Торгаш всегда товар Показывает свой, а там и цену Запрашивает он.

Гаральд

А если знает, Что покупщик таков, что может все Забрать, и пфеннига не заплатя?

Христиерн

И может за утай велеть повесить!

Гаральд

Каков купец! упрямый похоронит В земле товар. Сокровище-товар! Горя желанием иметь его, Святых мольбой и данью утомляли; В тревоге дни, без сна все ночи проводили.

Христиерн

Не может быть, что ты... нет, эту весть Мне пушки пасть расскажет, не твоя.

Гаральд

Та будет медная, теперь моя Покажется тебе за золотую.

Христиерн

(бросая ему кошелек)

На, вот твои уста озолотить! Но если дашь не то, что ожидаю, Велю тебя соломою набить.

Гаральд

Не я один, покорный твой слуга, — Твои три королевства знают, Как обещания ты держишь верно; И потому спешу скорее к делу. По должности моей шныряя там, Где люди есть, где только есть язык, Чтоб усладить твой слух на сон грядущий, И наконец концов наскучив слышать Одно и то ж, что все тебя боятся, А любят лишь лазутчики твои...

Христиерн

Да

кто ж им, дуракам, сказал, что я Любви червей презренных добиваюсь, Которых задавить могу ногой! Потом?.. скорей!

Гаральд

Я на берег морской В раздумье том стопы мои направил, Что может быть там ловлею потешусь Такой, какая мне и в жизнь не удавалась. Как в руку сон: гляжу — челнок волна Волне передает, то пеной надуваясь, То золотым стеклом смиренно расстилаясь, И шасть ко мне, к моим-таки ногам. «Что шлет-то мне Один?» — подумал я, И с этим словом прыг из лодки. Рыбак, не молодых, не старых лет, Пал на колена, стал творить молитву, И так молился горячо, что слезы Струями по лицу его бежали. На мой вопрос, откуда и за что Он так усердно молится, рыбак Мне рассказал, что буря занесла Его далече к шведским берегам, И что на родину теперь он возвратился; А что он видел, слышал там, лишь вспомнить, Так дыбом волосы на голове встают.

Христиерн

Ну, говори скорей, что видел?

Гаральд

(скидая дурацкую шапку)

Во-первых, видел он Густава Эриксона В цепях...

Христиерн

(Благодаренье вышним силам!.. Он мой). В цепях, сказал ты? где и как?

Гаральд

Когда его на твой корабль сажали.

Христиерн

Да подлинно ль то был Густав, не кто другой? Быть может, рыболов и обманулся.

Гаральд

Вопрос я тот же сделал рыбаку. «Меж тысячи узнаешь Эриксона, — Он отвечал, — высок, пригож, умилен И сановит, как вождь небесных сил; Лишь взглянет раз, не позабудешь взгляда Того и в час, как станешь умирать. Меж стражи, в узах, он царем казался; Народ, и стар и мал, за ним стекался; Кто обнимал его колена, кто Детей грудных просил благословить, Когда же на корабль взошел, рыданья Стояли в воздухе, и берег застонал, Как будто бы отца в могилу опускали».

Христиерн

Он мой — мой, наконец! (Пусть провожают, А встречи ждут на свете разве там!) Куда ж корабль девался?

Гаральд

Буря злая Его было в объятья увлекла; Да вырвался от жарких поцелуев Иосиф наш, и у Борнгольма Стал в целомудренной тиши.

Христиерн

(грозя пальцем)