Христиерн II и Густав Ваза

Лажечников Иван Иванович

Теперь все заняты приемом Эриксона: Миг дорог...

(Бросает камешек, завернутый в бумагу, сквозь решетку Матильдина окна.)

Полетай ты, роковая, И раздери кровавую повязку С очей, злодейством ослепленных. Так, видно, Бог в своем совете повелел, Чтоб избранник его моей рукой владел; Лишь только он сюда, уж духи мщенья Ему через меня готовят путь спасенья.

АКТ II

Явление I

Сцена

в приемной зале дворца; вечер; освещение.

Христиерн и Елисавета. Сидят в креслах на некотором возвышении; за ними рыцари и дамы, между коими барон и баронесса Ландсель; Густав Ваза входит сопровождаемый начальником замка и Эриком, вскоре и Гаральд.

Христиерн

Добро пожаловать! Король трех королевств Приветствует тебя.

Густав

(обращаясь к рыцарям)

Кому из вас Его величество приветствие дарит?

Христиерн

Тебе, Густаву Эриксону Вазе.

Густав

Мне? мне, с которого ярмо лишь сняли, Которого шаг первый на земле Христьерна был означен униженьем? Стрелу в вола покорного вонзили И, болию его чтоб потешаться, Кругом собрали зрителей наемных: Теперь цветами жертву убирают; Но крови не уняться из-под них!

Христиерн

Винюсь, меж нами были счеты, Которые очистить надо было. Теперь, Густав, с тобою поквитались, И старое вино мы новым заменим. Сюда поближе, к стороне сердечной.

(Указывает ему на место с левой стороны.)

Густав

Где я? опомниться я не могу.

Христиерн

Так ты нейдешь на дружеский мой зов? Гордец! король твой сам к тебе подходит

(Приближаясь к Густаву.)

И руку подает тебе в знак мира. Ну, руку мне!

Густав

Не троньте, государь, Еще не стерлось с ней клеймо железа.

Христиерн

Король рукой своей клеймо стирает, И кто осмелится тебе напомнить, Что цепи ты когда-нибудь носил, Поймет тот бремя их.

Густав

(становится на одно колено и целует у него руку)

Невольно покоряюсь: Ты за орудие такое взялся, Какому и враги противиться не смеют.

Христиерн

(садясь)

Елисавета,

руку дорогому гостю!

Елисавета

(подает Густаву руку)

От сердца мой привет.

Густав

(целует у ней руку, став на одно колено)

(Бальзам чудесный, Каких глубоких ран не заживишь!)

Христиерн

Когда б я долее на сердце зло держал, Напомнил бы тебе, как дочь, забыв Родителя святое приказанье И стыд девичий, воздала тебе Дань должную средь рыцарей и дам. Я, я, отец, не оскорбился этим; Напротив, — дочери хвалю к тебе вниманье. Не скрылось также от меня, что паж Какой-то горячо уж слишком встретил Тебя, Густав... Другому, не Христьерну, Он поплатился б головой своей.

Густав

Еще благодарю, мой государь!

Христиерн

Теперь ты гость наш, не заложник, И гостю угодить душой мы рады. Воспитан ты в горах; охота Была тебе любимою забавой Из детства, и лесов мохнатый житель Не раз под богатырскою рукой Твоею, издыхая, прославлял Густава Вазы силу и искусство. Моя Елисавета — также Не юга дочь: смирять коней ретивых, Стрелой оленей метко догонять И сокола пускать искусно в небо Рука ее привыкла — вот тебе Товарищ для охоты; если ты Не будешь помнить зла.

Густав

Забыто все, Все, кроме клятв, запечатленных честью Моей и честью короля Христьерна. Теперь позволь мне, государь, исполнить Священный долг: мать ждет меня давно; Спешу ей дать и сына, и свободу, И вести об отце моем.

Христиерн

Так скоро! Когда своим разбитым членам от тревог Стихии грозной не дал отдохнуть? Когда и ум и сердце не успели Опомниться от стольких треволнений, Тебя так долго искушавших?

Густав

К суровостям стихий привыкли члены Мои от малах лет; судьбы же ласки Еще меня досель не баловали: Так неге мне теперь ли предаваться? Когда поставлен ратник на часы, Сойдет ли с них за тем, Что дождик бьет его, иль он устал?

Христиерн

По крайней мере, мать твою, старушку Больную, хилую, предупредить Нам должно бы; нечаянность убить Бедняжку может... право, подожди До завтра, добрый друг!