Христофор Колумб
Шрифт:
– Боязнь Колумба плыть на одном корабле выдает его сомнения.
– Скорее, свидетельствует об осторожности, – поправил король. – Вы отправитесь в одиночку разыскивать Антилию?
– Я священник, а не кормчий, – тактично заметил Кальсадилья. – Я найду вам отважного капитана, способного проверить расчеты Колумба.
– Надеюсь, он не станет болтать о том в Лиссабоне?
– Нет, Ваше Величество.
– Не спешите с ответом итальянцу, – решил монарх.
Созданная Жуаном II Комиссия математиков (Junta dos Ulateinalicos) представляла маленькую лиссабонскую академию под управлением архиепископа Сеуты, Дьего Ортиса де Вильегас-Кальсадильи. В ней заседали не средневековые схоласты, а заслужившие европейскую известность теоретики и практики.
За годы жизни в столице Колумб познакомился с членами комиссии. Особенно он уважал Визиньо, его непререкаемый авторитет в области космографии. Подстать прославленному мэтру был врач и астроном еврей маэстро Родриго. Оба ученых знали в совершенстве труды древних и современных географов, вычисляли протяженность океанов и материков. Епископ Кальсадилья передал документы Колумба знаменитым космографам.
Первое знакомство с расчетами генуэзца вскрыло вопиющие ошибки в определении пространств. Мы говорили, что Христофор заменил арабские мили итальянскими, что привело к сокращению протяженности водного пути от Европы до Азии на 11 339 км. Астрономы заметили халатность, указали, что из-за вольного пересчета полученные цифры не соответствуют действительности на 25 %, и то лишь в том случае, если верны первоначальные посылки.
Отправные точки расчетов капитана тоже вызвали сомнения, что снизило коэффициент точности вычислений до 50 %. Колумб допустил серьезные ошибки, требующие исправлений. Это пришлось весьма кстати для епископа, попросившего капитана дать подробное описание западной экспедиции, обосновать способы достижения целей.
Молодой Колумб попал на удочку придворного интригана, рассекретил часть своих замыслов. Новые вычисления и аргументы легли на стол Комиссии математиков. Сняв копии для короля, их передали Жозе Визиньо. Старый мэтр все силы вкладывал в подготовку экспедиции Кана, не мог тотчас ответить Христофору, составить заключение для академии. Дело затянулось на неопределенный срок. Мартин Бехайм находился во Фландрии и только летом 1484 года возвратился в Лиссабон.
Между тем, португальцы упорно стремились обойти Африку. Этому способствовало убеждение в истинности слов Геродота. Знаменитый греческий ученый родился около 484 г. до н. э., прожил шестьдесят лет. Он много путешествовал, собирал материалы со всего света. За годы странствий Геродот написал первую, дошедшую до нас, книгу с географическими сведениями, называвшуюся «Историей». Он посетил Египет, северное побережье Черного моря, доходил до Вавилона, говорил о путешествии в Индию. Геродот описывает в книге услышанную в Египте историю похода финикийских мореплавателей вокруг Африки, совершенного по приказанию фараона Нехао около 600 г. до н. э. Беспримерный переход финикийцев занимает особое место в истории географических открытий, заслуживает того, чтобы поведать о нем словами самого Геродота:
«Ливия (Африка), оказывается, кругом омывается водою, за исключением той части, где она граничит с Азией; первый доказал это, насколько мы знаем, египетский фараон Нехао. Приостановивши прорытие канала из Нила в Аравийский залив (Красное море), он отправил финикиян на судах в море с приказом плыть обратно через Геракловы столпы (Гибралтарский пролив), пока не войдут в Северное (Средиземное) море и не прибудут в Египет. Финикияне отплыли из Эритрейского (Красного) моря и вошли в Южное море (Индийский океан). Каждую осень они приставали к берегу, засевали
В 1959 году возле мыса Гелидони в заливе Анталия на побережье Турции раскопали финикийское торговое судно, построенное 1250 г. до н. э., которое позволило представить, на каких судах плавали мореходы фараона Нехао. Первые финикийские торговые корабли, подобно египетским судам, не имели киля и шпангоутов. Посреди корпуса из досок кедрового дерева высилась мачта с прямоугольным парусом, закрепленным на верхней и нижней реях. Прочные древесные породы не росли в Египте, поэтому мастера использовали для строительства судов двухметровые доски шириной в двадцать сантиметров из сикоморы или акации. Применение кедра позволило финикийцам увеличить размеры кораблей. Их длина доходила до 30 м, ширина – до 10 м, осадка составляла 2 м, что соответствовало средним португальским каравеллам конца XV века. Нос финикийского корабля украшала деревянная резная голова лошади, корма заканчивалась рыбьим хвостом. Маленькие суда не имели палубы, плавали днем, ночью их вытаскивали на сушу. Каждый корабль имел весла.
В правление фараона Нехао финикийские суда оснащали шпангоутами и килем, создававшими обтекаемую форму. Весла применялись в безветрие и для маневров в портах и устьях рек. На крупных кораблях появилась палуба с леерным ограждением. В Сидоне археологи обнаружили на саркофаге рельефное изображение финикийского судна с двумя прямоугольными парусами. Первый находился на грот-мачте с марсом наверху, второй (меньше размером) – на наклонном фоке. Убедившись, что такой парус позволяет идти вперед при боковых ветрах, повышает маневренность судна, римляне поставили его на своих кораблях. Финикийские суда эпохи фараона Нехао представляли вполне маневренные мореходные корабли, способные совершать дальние плавания.
Для военных действий финикийцы использовали длинные остроносые биремы. Они первыми построили боевые корабли с двумя банками для гребцов и прямоугольным парусом в середине судна. Биремы имели таран, заимствованный у критян. На биремах не путешествовали. Они плохо шли под парусом, не справлялись со встречным ветром и высокими волнами. Снаружи у бортов финикийцы крепили щиты. На торговых и военных кораблях мореходы добрались до Балтики, где викинги переняли у них размещение щитов на лодках.
Для своей «Истории» Геродот начертил карту мира, в которой Ливия, то есть Африка, оказалась смехотворно маленькой. Южный берег Черного континента опускался чуть ниже Аравийского полуострова. Потому-то португальцам казалось, что надо сделать последнее усилие для выхода в Индийский океан.
В начале 1485 года экспедиция Дього Кана вышла из Лиссабона в Атлантический океан. Бехайм и Визиньо плыли в ее составе. Первый мечтал достичь южной оконечности Африки, второй – провести астрономические наблюдения в Гвинее. Перед выходом в море ученые написали заключения по поводу предложения Колумба. Бехайм поддержал Христофора, Визиньо высказался против него. Еврей обосновал возражения правильными замечаниями, отчего не обидел итальянца, остался честным человеком. Если бы Визиньо помог Колумбу, общее решение Комиссии математиков могло быть положительным. Уважая мнения коллег, члены академии не сказали ни да ни нет на запрос короля, решили еще подумать над расчетами Христофора и поправками Визиньо. Это служило поводом для епископа вытягивать из генуэзца сведения для подготовки секретной экспедиции на запад.
Вопреки существующему мнению, будто итальянские капитаны в XV веке пользовались почетом и уважением, Генрих Мореплаватель предпочитал им португальских моряков. Опыт освоения африканского побережья показал ему, что южане меньше приспособлены к плаванию в суровых водах Атлантики. Предубеждение инфанта передалось Жуану II. Сам факт, что Колумб выдавал себя за генуэзца, внушал монарху опасения. Придворные короля помнили жалобы покойного принца на итальянцев, а ведь генуэзцы давно служили Португалии.