Христос родился в Крыму. Там же умерла Богородица
Шрифт:
– "Ты не веришь – продолжал я – в таком случае я скрою тайну завещанную мне отцом; авось она пригодится более счастливым чем ты". При этом бедняга побледнел и умоляющим голосом просил не скрывать от него истины.
– "Ну слушай – сказал я – ты знаешь ту скалу которую называют Каплукая и которая находится в двух верстах за деревнею нашею?"
– "Как не знать, знаю".
– "В ЭТОЙ СКАЛЕ ЕСТЬ ПЕЩЕРА".
– "Знаю и пещеру".
– "У конца этой пещеры, как сказывал мне отец, хранится ЗОЛОТАЯ ЛЮЛЬКА И НАКОВАЛЬНЯ ИЗ ТОГО ЖЕ МЕТАЛЛА. Если ты не трус и желаешь завладеть этим богатством, отправляйся смело под пятницу и иди без оглядки назад; если за тобою послышится свист, плач или крики – не обращай внимания,
Выслушав меня, Селим неоднократно спрашивал, не обманываю-ли я его? Наконец уверенный, что я сообщил ему то, что слышал от отца, он с сияющим лицом простился со мною, а несколько дней спустя я и вся деревня увидели его в том ужасном положении, в каком он представился вам.
– Так он лишился ума? – спросил я.
– Совершенно.
– Отчего же?
– Он входил в эту заколдованную пещеру и вероятно злые духи сумели заставить его оглянуться назад.
– Не знаешь ли ты, спросил я – кто поставил в эту пещеру золотую колыбель и наковальню и с какой целью?
– Чтобы ответить вам на этот вопрос, мне приходится разсказать целую историю, сообщенную мне в детстве бабушкою.
– Ты окажешь мне большую услугу.
Татарин наложил трубку и после минутного молчание сообщил мне следующего рода легенду:
"Когда-то в отдаленные от нас времена, в южной приморской части Крыма, существовало два сильнейших и богатейших христианских княжества. Одно из них именовалось Френским (генуэзским), а другое Урумским (греческим). Эти два княжества были пограничны между собою и ужасно ненавидели друг друга… Естественно, что они в таком положении не могли долго оставаться; надо было порешить чем нибудь, но как? Вопрос этот враждебные князья предложили народам своим и с нетерпением ожидали, какой дан будет ответ. Месяц спустя, Френский полководец потребовал от Урумского, что если его князь желает сделаться другом их, то пусть немедленно пришлет в знак дружбы ту ЗОЛОТУЮ КОЛЫБЕЛЬ И НАКОВАЛЬНЮ, КОТОРЫЕ СОСТАВЛЯЮТ СВЯЩЕННУЮ ЭМБЛЕМУ КНЯЖЕСТВА.
Услышав это дерзкое требование, Урумский вождь в запальчивости обнажил саблю и сказал:
– Неужели ты не знаешь, что В ЭТОЙ КОЛЫБЕЛИ ВСКОРМЛЕНЫ БЫЛИ ГРУДЬМИ ЦАРИЦ ВСЕ ЦАРСТВОВАВШИЕ У НАС КНЯЗЬЯ, а пред наковальнею клялись в истине и верности мы и все бывшие до нас греки?
– Я и требую это только потому, что сознаю, КАК ВЫСОКО ВЫ СТАВИТЕ ЭТИ ДВА ПРЕДМЕТА; если вы принесете их в жертву дружбе, тогда мы убедимся, что вы ею дорожите выше всего драгоценного для вас…
Тогда Урумский полководец возвратился к повелителю своему и объяснил ему требование и предложение френского вождя.
– Это недурно, отвечал князь, но как бы Френки не обманули нас…
– Так вы решаетесь отдать им ВАШУ И НАРОДНУЮ СВЯТЫНЮ? – спросил пораженный воин.
– А как мне иначе сделать?
(Однако по здравому размышлению Урумский вождь все-таки не выдал врагам Золотую Колыбель и наковальню – Авт.)…
Обстоятельство это возбудило отчаянную войну между Френками и Урумами… Вскоре в рядах Урумов оказался огромный недочет лучших воинов и княжеству предстояла неминуемая гибель. ФРЕНКИ ТРЕБОВАЛИ ЗОЛОТУЮ КОЛЫБЕЛЬ И НАКОВАЛЬНЮ, обещая прекратить войну. Тогда князь выступил пред народом своим и спросил, согласятся ли они удовлетворить неприятеля?
– Нет, нет, отвечали воины, мы этого не допустим до того времени, пока все не погибнем.
– Дети мои, сказал им тронутый князь, Я И ТОГДА НЕ ОТДАМ ИМ КОЛЫБЕЛИ, В КОТОРОЙ КОРМИЛИСЬ Я И МОИ ПРАОТЦЫ. Еще выше я ценю наковальню, пред которой вы клялись мне в верности. Если вы умрете, клянусь вам, я заморю себя голодом со всем моим семейством на этих священных предметах и СКРОЮ ИХ С ЗАКЛЯТИЕМ, ЧТОБЫ НИКОМУ ВО ВЕКИ ВЕКОВ НЕ ПРИШЛОСЬ ПРИКОСНУТСЯ
Сказав это, князь… забрав народные драгоценности и семейство свое, прибыл к пещере Каплукая и с помощию сопровождавших его, вступил во внутренность скалы.
– Я не буду ничего есть до того времени, сказал он удаляющимся от него слугам, пока вы не принесете мне известие о победе; если же я умру раньше, а вы восторжествуете, то пусть смерть мою сочтут за жертву, принесенную за спасение самых драгоценных предметов моего верного народа.
Когда все разошлись, Урумский князь ЗАНЕС ЛЮЛЬКУ И НАКОВАЛЬНЮ В САМУЮ ОТДАЛЕННУЮ ГЛУБИНУ ПЕЩЕРЫ и, поставя их здесь, склонился на колени и произнес такого рода заклятие:
– "Всеведующие духи!… Вам известно, что Я И ВСЕ БЫВШИЕ ДО МЕНЯ УРУМСКИЕ КНЯЗЬЯ, ВСКОРМЛЕНЫ БЫЛИ ГРУДЬЮ МАТЕРЕЙ СВОИХ В ЭТОЙ ДРАГОЦЕННОЙ КОЛЫБЕЛИ, ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО ОНА СДЕЛАЛАСЬ НАШЕЮ СВЯТЫНЕЮ. Вы также знаете, что перед этою наковальнею я, предместники мои и весь Урумский народ произносили клятвы верности, истины и дружбы… Между тем алчные и ненавистные соседи наши Френки, задумали лишить нас этих драгоценностей… Умоляю вас… отныне и навеки вечные принять под сохранение свое эти безценные вещи, за принадлежность которых умирает целая нация с государем…
– Заклинаю кровью нашею, продолжал князь, и тот, кто решится взглянуть на эти сокровища с умыслом похищения или разглашений, пусть лишится разсудка…
– Но если милостивый творец наш совершит чудесное спасение моего княжества и я останусь в живых, то пусть ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ первенец моего поколения воспользуется правом свободного приобретения этих предметов"…
– Аминь! аминь! – прозвучало в глубине грота.
В этот момент пред князем показался в белой одежде престарелый дервиш и сказал ему:
– Не отчаивайся, владыка греков; твои дети изгонят завтра же врагов и ты поцарствуешь еще долго…
– Благодарю Создателя и за эту милость – и князь протянул руку, чтобы прикоснуться к одежде святого человека, но он исчез.
На третий день после этого видения, к князю прибыли гонцы с приглашением возвратиться в отцовское наследие.
С ТОЙ ПОРЫ ЛЮЛЬКА И НАКОВАЛЬНЯ СТОЯТ В ГРОТЕ КАПЛУКАЯ И БДИТЕЛЬНО ОХРАНЯЮТСЯ ДУХАМИ".
Легенда, эта как оказалось впоследствии, сообщена была деду моего хозяина какими-то греками, приезжавшими неизвестно откуда с целью забраться во внутренность этой скалы и завладеть сокровищем предков своих. Рассказ этот до того меня занял, что я на следующий день решился забраться в волшебный грот; но увы… все мои усилия вскарабкаться на отвесную скалу где чернело отверстие или вход в нее, остались безуспешными. Мне нужен был человек, способный лазить по таким местам, но никто, ни за какие блага, не хотел мне посодействовать, и татаре по-прежнему остались при своем убеждении, что пещеру эту охраняет злой дух и что там по-прежнему стоят ЗОЛОТАЯ КОЛЫБЕЛЬ и наковальня Урумского княжества» [420:0].
Итак, мы видим, что в Крыму вплоть до XIX века бытовали рассказы о СВЯЩЕННОЙ ЗОЛОТОЙ КОЛЫБЕЛИ, В КОТОРОЙ МНОГО СТОЛЕТИЙ ВСКАРМЛИВАЛИСЬ КРЫМСКИЕ КНЯЗЬЯ. Колыбель была окутала невероятным почитанием, ее охраняли, берегли от врагов. И когда враги подступили совсем близко, священную золотую люльку спрятали в пещере.
Все понятно. Колыбель, в которой был вскормлен Младенец Иисус, родившийся в Крыму около 1152 года, на мысе Фиолент, стала священной для всех христиан. И в первую очередь для христиан Крыма. Вряд ли люлька была золотой на самом деле. Скорее всего, золотой ее сделала народная фантазия, поскольку самог о Христа отождествляли с Солнцем и с Золотом. Поэтому Колыбель и рисовали золотой на иконах. Обратите внимание, что в итоге Золотая Колыбель вновь оказалась в пещере, внутри крымской горы. Первоначально, при рождении Иисуса-Зевса она была в горной пещере. Туда же и вернулась, согласно народным представлениям.