Хромовые сапоги
Шрифт:
– Да, пойдем, - согласилась она и сразу обратилась к Лене. – Уже поздно, оставайтесь с Женей у меня! Ну, куда вы пойдете на ночь глядя!
– Да, нет, Света, я, наверное, все-таки пойду домой… - сказала Лена, словно она ни раз говорила эти слова до нашего прихода.
Я понял, что пока мы курили девушки тоже решали вопрос с окончанием вечера. Лена, видимо, не очень хотела оставаться с Женькой наедине, а Света ее уговаривала. Ее доводы скорее всего были убедительными, поскольку в голосе Лены слышались нотки неуверенности.
Света пока мы сидели на кухне, я на своем табурете, а Лена, насильно удерживаемая на коленях Строгина, ушла и разобрала диван для Лены и Женьки. Вскоре она вернулась и сообщила, что все готово. Мы разошлись по своим местам.
Света закрыла дверь в спальню и стала расправлять кровать. Я сел на мягкий пуфик у окна и стал смотреть на ее автоматические движения.
– Что Ленка не хотела оставаться с Женькой? – слетел с моих губ вопрос, обжигавший их.
– Ага… она очень скромная и не в ее правилах сразу ложиться в постель… - ответила мне девушка, аккуратно складывая покрывало.
– Ну а в целом, как ей Строгин? Понравился?
– Ммм… не знаю… - уклончиво ответила Света.
– Понятно. Вот почему она хотела уйти.
– Наверное…
– А тебе?
– Что мне?
– Ну тебе он понравился?
– А какая разница? У меня есть ты. Или та спрашиваешь смогла бы я лечь с ним в постель столь же быстро, как с тобой? – она почти догадалась о тайной сути моего вопроса.
– Ну пусть будет так…
– Нет. Я тоже бы не легла… - ее слова мне показались не искренними. Она либо поддержала свою подружку, либо не захотела причинить мне неприятное, подумав, что если скажет правду, то может обидеть меня, либо она все-таки сказала правду. Одно из трех. В данном случае я не стал больше говорить на эту тему, поскольку понял, что стопроцентную правду так и не услышу.
Когда наше ложе было расправлено, я стянул с себя остатки одежды в виде футболки и трусов, так как джинсы уже давно лежали подо мной и лег на мягкую перину. Света тоже разделась, но оставила на себе трусики. Она положила голову на мою грудь, а рукой стала гладить меня по животу с каждым разом увеличивая амплитуду своих движений. Я очень быстро возжелал ее, и мы соединились в «рабоче-крестьянской» позе, предварительно откинув маленький кусок материи далеко от кровати. Все произошло очень быстро, без особых изысков и чувств, впрочем, как и всегда. Со Светкой у меня не было вздохов, долгих прелюдий, ненужных слюнявых разговоров, шепотов, поцелуев в ушко и шею. Покончив с физической близостью, я откинулся на подушку немного учащенно дыша. Света же лежала тихо, ее дыхание было ровным и спокойным. Мне даже показалось, что она уснула. Я приподнялся на локтях и взглянул на нее. Глаза девушки были открытыми,
– Ты чего? – спросила она, повернувшись ко мне лицом.
– Да так, посмотрел спишь или нет…
– Нет, не сплю, не хочется. А ты хочешь?
– Тоже не хочу...
– Когда вы уезжаете? – в ее голосе я уловил нотку печали, что соответствовало ее глазам.
– Скоро… на следующей недели…
Он ничего не сказала, только я почувствовал на своей руке, к которой она прикоснулась лицом, влагу.
– Ты хочешь уезжать?
– Не знаю, - я не стал ей говорить, что уже стал считать дни до нашего отъезда, так мне захотелось вернуться домой. Мне показалось, что я понял ее чувства и поэтому постарался как-то смягчить ее боль. Во мне проснулось чувство жалости, сопереживания, какой-то теплоты, возможно я ощутил или вспомнил свои чувства, совсем недавно переполнявшие меня. - Скорее даже нет. Мне не хочется тебя оставлять, но понимаешь, последний курс, все такое…
– Да, понимаю…
Кто-то тихонько подошел к двери и, постояв в нерешительности несколько секунд поскребся в дверь. Не дождавшись нашего ответа, дверь приоткрылась и в просвете появилось лицо Женьки.
– Принссс… - прошипел он.
– Чего?
– Пойдем покурим! – уже нормальным голосом попросил он меня. Я понял, что это только предлог, а на самом деле мой товарищ хочет что-то мне сказать.
– Сейчас…
Натянув на себя только джинсы, я вышел из спальни и зарыл за собой дверь. Мы прошли на кухню, Света разрешила нам курить на ней, жалея нас и заботясь о нашем здоровье. По ночам становилось очень холодно и выскакивание полураздетым во двор сулило простуду.
– Слушай, как у тебя со Светкой? – спросил Строгин, закуривая папиросу, он перешел на «Беломорканал», считая, что обычными сигаретами уже не накуривается.
– Нормально…, а в каком смысле? – не понял я его вопроса.
– Ну вы того… уже?
– Да…, а что?
– Слушай давай этого, поменяемся… - я почувствовал, что он волнуется, но пытается скрыть волнение под видом реакции на крепкие папиросы.
– Не понял… как? Почему?
– Ну просто… попробуем…
<