Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
– Да, но я не вижу способа добыть его и уж совсем не верю туманному обещанию Лизы. Если ее подопечная теряет разум, не понимаю, как она сможет убедить ее продать нам свое сокровище...
– Нет, но, может быть, мадемуазель Кледерман поддалась бы на уговоры одолжить нам бриллиантового орла на несколько дней...
– О чем ты думаешь? Сделать копию? Но это же почти невозможно: надо будет раздобыть бриллианты такого же размера, того же качества, абсолютно идентичный опал... да еще и работа. Все это – за несколько дней? Ты с ума сошел!
– Не совсем. Скажи-ка
– В Австралии и в Венгрии.
– Оставим в покое Австралию! А Венгрия совсем не так уж далеко. Представь себе, к примеру, что завтра утром ты едешь в Будапешт. Такой великий эксперт, как ты, должен бы знать там ювелира, антиквара, гранильщика... да бог весть кого, лишь бы он был способен снабдить тебя камнем, подобным тому, который мы ищем. Так?
– Д-да... Но...
– Никаких «но»! Все геммы нагрудника одной формы и одной величины. Полагаю, тебе известны размеры? По крайней мере, сапфира?
Альдо не ответил. Он обдумывал план Видаль-Пеликорна и начинал признавать, что тот не бредит.
Найти большой опал – если не поскупиться, в этом нет ничего невозможного. Из всех камней, которых недостает, этот наименее ценный, а ведь среди них встречаются и огромные, как, например, тот, что хранится в сокровищнице Хофбурга.
– Допустим, я разыщу белый опал подходящего размера и привезу его, хотя, надо сказать, Венгрия особенно славится черными, впрочем, тоже изумительными... Но не ты же вынешь камень из орла и заменишь его другим?
Адальбер, нагло улыбаясь, рассматривал свои длинные пальцы и пошевелил ими с видимым удовольствием.
– Именно я, – сказал он. – По-моему, я тебе уже говорил, что если ноги часто меня подводили, то руки – просто чудо ловкости. Если ты привезешь мне вместе с камнем два или три инструмента, которые я тебе назову, я способен сам проделать всю операцию.
– Тебе уже приходилось заниматься этим? – вымолвил ошеломленный Морозини.
– Ха-ха! Раз или два... Запомни, мой мальчик, археолог должен уметь многое: от земляных работ до реставрации мебели, украшений, фресок...
Альдо чуть не добавил к списку вскрытие сейфов и прочие мелкие работы грабителя, но простодушная улыбка Адальбера могла бы обезоружить и судебного исполнителя с полицейским комиссаром в придачу.
– А ты что станешь делать в это время?
Продолжу жестоко скучать в обществе папаши Шлюмпфа, которому я льщу напропалую. Зато у него есть маленькая, неплохо оборудованная мастерская, куда входят запросто, словно в трактир. А потом, – добавил он уже более серьезно, – я постараюсь встретиться с Лизой и вправить ей мозги. Как бы то ни было, для этой несчастной Эльзы ничего лучшего не придумаешь, чем освободить ее от камня, а котором не скажешь, что он приносит удачу.
– Может быть, этот не хуже других. Впрочем, у опалов вообще не слишком хорошая репутация.
– И подобную глупость произносит король экспертов! – вздохнул Адальбер, поднимая глаза к небу. – А все дело в том, что героиня романа Вальтера Скотта обрела спокойствие, только вышвырнув
– Да. Ты прав, я в это не верю. Согласен, ты победил! Завтра утренним катером я уеду, а в Будапеште повидаюсь с Элмером Наги. Во всяком случае, не мы начали эту войну, она – единственная надежда, которая нам остается. Однако я от души желаю тебе получить удовольствие от встречи с мадемуазель Кледерман: едва ты осмелишься заговорить об орле, она вцепится тебе в горло!
Адальбер про себя отметил, что Лиза внезапно превратилась в мадемуазель Кледерман, и сделал из этого кое-какие выводы, хотя и поостерегся высказывать свои мысли вслух. Тем более что перспектива объяснения, пусть даже довольно бурного, с девушкой, которую он находил восхитительной, скорее радовала его.
– Рискну, – сладким голосом сказал он. – А теперь пойдем приведем себя в порядок перед ужином. Мария обещала мне рагу из зайца в брусничном желе, а на сладкое штрудель с яблоками, изюмом и сливками!
– Каков обжора! – проворчал Морозини. – К моему возвращению ты растолстеешь вдвое, то-то я позабавлюсь.
Хотя Альдо и согласился с планом Адальбера, ему очень не хотелось покидать Гальштат. Его шестое чувство, чувство неминуемой опасности, подсказывало: не надо уезжать, может произойти что-то непоправимое. Впрочем, вполне возможно, его предчувствие порождалось лишь желанием чувствовать себя необходимым. Наверное, из чистого тщеславия... Под защитой могучего Матиаса, Мариетты и всего села Лиза и Эльза могут ничего не опасаться!
Однако, когда после ужина – отличного ужина, которому он отдал должное сполна, – Альдо вышел на балкон выкурить сигарету под плеск воды, страх за них в его душе поднялся с новой силой. Оттуда, где он стоял, дома двух женщин не было видно даже в ясную погоду, а в этот вечер поднимался туман, сквозь который невозможно было различить ни огонька на том берегу.
Вдруг до слуха князя донеслись два отдаленных выстрела – ему показалось, что стреляли в горах. В первый момент он не придал этому значения: в этой стране охотников и даже браконьеров услышать выстрел – не событие. Но почти в ту же секунду пришла другая мысль: охотиться в таком тумане придет в голову только сумасшедшему.
Решив, что это, в конце концов, не его дело, Альдо закурил последнюю сигарету, перед тем как идти укладывать чемодан, чтобы не опоздать на утренний катер. Он затягивался с наслаждением. Но, чуть только выбросил окурок в воду, с дальнего края деревни раздались пронзительные крики. Крики приближались, сопровождаемые гулом голосов, означавшим, что проснулась вся деревня. Сразу поняв: происходит что-то неладное, – Морозини выскочил из своей комнаты, столкнувшись в дверях с Адальбером, и вместе с ним сбежал вниз по лестнице. Шум нарастал и достиг апогея в зале трактира, где Георг уже выстраивал в ряд на ночь пивные кружки.