Хроника Эрио
Шрифт:
– Какая осада?! Нас сомнут! Нужно воспользоваться преимуществом мобильности, растянуть их силы и откусывать по частям, пока сами не разбегутся!
Было видно, что спорщики высказывали эти аргументы уже столько раз, что им самим надоело, но уступить другому они не могли. Эрио отчего-то верила, что дело вовсе не в стратегии, а в том, кто получит право командовать.
– Чушь! У них теперь хватит конных, чтобы догнать нашу пехоту и зажать в клещи!
– Один раз вы уже прожужжали уши графу, и чем всё обернулось?!
Спорщики явно собирались продолжать
– Срочное донесение!
– Отдай, сукин ты сын!
За ним тут же заскочил юноша с разбитым носом и попытался продолжить преследование, но понял, что опоздал, и заскрежетал зубами от злости.
– Это печать графа Липпе. Я должен знать содержимое письма.
Пока матёрый вояка срывал восковую печать, его соперник вернул самообладание и выдвинул ультиматум.
– Разумеется. Я оглашу всем краткое содержание, а после делайте с ним, что хотите…
Пока барон говорил, он уже пробегался глазами по строкам, и лицо его только сильнее хмурилось. Впрочем, ближе к концу губы его скривились в фальшивой, как показалось Кошке, улыбке.
– Граф Липпе вчера выступил с войсками нам на подмогу. Он ведёт большие силы, а передовой отряд прибудет со дня на день. Нет худа без добра, друзья!
Барон протянул письмо, и оруженосец противника тут же доставил его получателю. Вновь поднялся такой шум, что заболели ушки, так что Эрио потянула за руку свой транспорт, решив послушать выводы от Мод попозже.
– Пойдём к раненым. Мне нужно обойти всех.
– Не люблю я вонь лечебниц, да раз нужно, то пойдём.
К удивлению Кошки, в длинной палатке, в которой обосновались лекари и церковники, оказалось всего двадцать восемь увечных, требующих постоянного ухода. Необычайно маленькое количество, учитывая масштабы сражения. Впрочем, поле боя осталось за врагом, и она сомневалась, что им позволили забрать пленников, за которых, если повезёт, можно будет получить выкуп после войны.
– Хорошо, что ещё достаточно прохладно, гнус только просыпается, а раны свежие. Вот летом к таким местам на десяток метров лучше не подходить, если не хочется опорожнить желудок. Никогда не думал, что живой может вонять хуже мертвеца, но жизнь и не такие фокусы выкидывает.
Эрио чуяла неприятный запах несвежей крови, но не столь обильный, чтобы закрывать носик.
– Говоришь так, словно никогда не получал серьёзных ран.
Она хорошо помнила обилие отметок на теле уже немолодого наёмника, а потому сомневалась, что ему никогда не приходилось валяться в полуобмороке среди других таких же тел, страдая от невыносимой боли.
– Хэ-х, конечно получал! Некоторые моменты сложно забыть. Представь себе жаркий летний день, да такой отвратительно душный, словно ветра обходят тебя стороной. А сама ты ранена в живот, изнемогаешь от жажды, одновременно горишь в адском огне и замерзаешь, а болит
– Вам нужна помощь?
Стоило им заглянуть внутрь полевой лечебницы, как к ним подошёл молодой, с редкой бородкой юноша, выглядящий уставшим.
– Мы сами кому хочешь поможем, а, мелкая?
«Действительно, прекрасная идея! Вон тот мужик и вправду почти труп, ибо тронут обломок, и он истечёт кровью быстрее, чем их фокусы остановят кровотечение. Так давай покажем им настоящее чудо! Да не жужжи, зануда, не бесплатно! Великая Я может исцелить его или тебя, кошечка, в обмен на всю накопленную в шкалах энергию! Как тебе выбор, м-м?»
– Да, я пришла помочь.
Кошка на секунду задумалась, но не нашла причины, почему её временные неприятности должны стоять выше жизни союзника.
«Прелес-с-стно! Давай, уступай чехол, Эта Госпожа будет издеваться над сырыми и убогими, хи-хи-хи!»
Эрио не понимала, зачем Темнейшая о чём-то просила, если уже спрыгнула со спины товарища и бодро шагала прямиком к смертельно раненному.
– Стойте! Его нельзя трогать!
Святой отец попытался схватить её за плечо, однако она извернулась, а Грэг сам приобнял юношу, удерживая на месте.
– Да не суетись, она и не такое проворачивала.
Её тело, управляемое волей Госпожи, склонилось над немолодым мужчиной. Мертвецки бледный, делающий быстрые, неглубокие, хриплые вдохи и выдохи, он уже стоял одной могилой, ведь из страшной раны на груди продолжала медленно сочиться кровь.
– Нет! Ты убьёшь его!
Темнейшая ухватилась за обломок двумя пальчиками и выдернула под вопли священника.
– Что тут происходит?
Спросил суровый старческий голос второго церковика. Стоило ему узреть конвульсии больного, как усталость исчезла с его лица и движений. Он тут же бросился к умирающему, упал на колени, но тот в последний раз открыл глаза и затих. Священник положил руку ему на грудь, убедившись в смерти, и закрыл веки покойнику, второй рукой крестясь и тихо прощальные слова.
– Зачем ты оборвала его век, дитя?
Мудрые глаза посмотрели с укором на равнодушное лицо Эрио.