Хроника гениального сыщика
Шрифт:
– Я еще очень молод! Мне 37 лет.
Я наклонился над горбуном и пронзительно глянул в его истерично моргающие глаза:
– Колись, гад!
– Мертвецы обмазаны тонким слоем пчелиного воска, – пугливой скороговоркой затараторил горбун.
– Куда пропадают покойники?!
– Пчелиный воск идеально сохраняет тело.
– А зачем вам его сохранять? – не унимался я, Петр Кусков.
– Мы возим их по ночам в элитные клубы. В этом и состоит наш с Ириной Арнольдовной бизнес. Под виски и пунш
Мы подъехали к высочайшему утесу над Невой.
Рябов выволок горбуна на свежий воздух, резко схватил его за ноги и…
…поднял над ревущей бездной.
– А теперь ты должен мне пообещать одну вещь, Мастер, – чеканно произнес сыскарь.
– Все что угодно!
– Повторяй за мной. Я и моя жена, Ирина Арнольдовна Шварц…
– Я и моя жена, Ирина Арнольдовна Шварц…
– Обязуемся похоронить мертвецов и больше никогда их не трогать.
Горбун все повторил.
Сыщик Рябов опустил его на грешную землю:
– Вас, Мастер, куда подкинуть?
– Я дойду пешочком… Воздух отменный.
Горбун, еще более сгорбившись, удалился.
– Не догоняю… – нахмурился я. – Откуда они взяли тела Пушкина и Петра Великого?
– Петя, дорогой и, может быть, единственный друг. Мир полон загадок. Привыкайте.
Глава 35
Золотой жук
Юг России содрогнулся от убийства местного градоначальника.
На месте злодеяния душегуб оставил визитку с золотыми виньетками: «Иван Одинцов, фотограф-имиджмейкер, ООО «Золотой Жук».
– Петя, – яростно буравил меня взглядом сыщик Рябов, – мы из-под земли достанем этого жучка. Какие детали нам известны о гибели местного мэра, Валерий Комисаркина?
В раскрытую осеннюю форточку влетел прощальный гудок нефтеналивного судна «Маршал Буденный».
– Одинцов фотографировал его на предвыборный плакат. В роддоме. На фоне рожениц.
– Так, может быть, надо и рыть там?
…Роддом Новороссийска расположен на пятиглавой горе Колдун, открытый всем ветрам, включая свирепый норд-ост. Почти каждый год с роддома сносило крышу.
Главный врач роддома, мой двойной тезка, Петр Кусков, нас принял неласково:
– Без халатов нельзя!
Я достал из пятнистого походного рюкзачка два халата из белого шелка.
Тезке пришлось смириться.
– Что тут у вас произошло, Петр Артемович? – тихо спросил инспектор.
– После фотовспышки, – устало произнес заглавный акушер, – мэр остекленел, превратился в порошок, а потом и вовсе исчез без следа.
– У вас есть научные данные, объясняющие столь эксцентричное поведение мэра? – наотмашь спросил я.
– Господа, попрошу вас покинуть подведомственное
В воскресенье был день Новороссийска. В безоблачное небо взмыли летчики-ассы из подмосковного Жуковского.
Один из пилотов нарисовал над головами изумленных горожан сердечко. Другой проткнул это сердечко стрелой, состоящей из выхлопных газов.
– В небе – герой России, – вещал динамик, – летчик-пилот, Валерий Комисаркин.
– Вам не кажется странным, – скосился на меня Рябов, – что асса из Москвы зовут так же, как и безвременно почившего мэра?
Тут Комисаркин взмыл в небо, а уже оттуда – кубарем вниз.
Вспыхнул блиц фотовспышки.
Самолет кувыркнулся.
И вниз, неудержимо вниз…
К дельфинарию.
Когда мы с Рябовым подбежали к дельфинарию, асса из аквариума уже вынули. Положили на деревянный настил. Пилот превратился в серый порошок, а затем исчез без следа.
Сыщик подошел к аквариуму, издал гортанный звук.
Из воды вынырнула дельфинья голова, застрекотала в ответ.
Сыщик заклекотал горлом.
Дельфин ответил.
– Что он вам сообщил? – подскочили к моему наставнику официальные местные сыщики.
– Скажу только одно, больше убийств не будет.
Из дельфинария мы свернули в олеандровую аллею.
– Так что же поведал дельфин? – еле сдерживая себя, вскрикнул я.
– Фирма «Золотой Жук», – матовым голосом произнес Рябов, – работает от «Гринпис». Сначала они взялись за мэра, разрушившего экологию города. Теперь вот за летчиков. Потом, по мнению дельфина-осведомителя, они примутся за капитанов нефтеналивных судов.
– Надо остановить Одинцова, – вскрикнул я.
– Мы идем к нему, – обронил детектив.
Законспирированная фирма «Золотой Жук» располагалась в центре, в мраморном особняке «Green Peace».
Ударом ноги Рябов выбил обитую медью дверь.
Иван Одинцов, лет тридцати, альбинос с крашеными хной волосами, сидел за конторкой и мирно чинил фотоаппарат-аннигилятор.
– Встать, сука! Ноги за голову! – взревел я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Фотомастер поднял брови.
– Ах, Петя, Петя… – проворчал Рябов.
Иван заиграл желваками:
– Врагам экологии – смерть!
– Ваши методы весьма подозрительны… – оскалился Рябов.
– Я этих стервецов аннигилирую альфа-лучами.
– Могли погибнуть невинные люди?
– Взгляните на загаженную бухту Новороссийска. Это все дело рук мэра, Валерия Комисаркина. А смоговое небо Москвы и подмосковного Жуковского – это все грязные дела летчика-асса, Валерия Комисаркина.
– Так это двойные тезки? – отшатнулся я.