Хроника гениального сыщика

Кангин Артур

Говоря по трубе, старец с любовной гордостью поглядывал на своих четвероногих питомцев.

«Убери этих животинок, кем я останусь? – спрашивал себя Распутин и сам же отвечал. – Сиротинушкой! Кромешным!»

Коты хрюкали от блаженства, сжирая из миски кенгуриную печенку, беззастенчиво отрыгивая, выбегали из комнаты, совершая привычный променад по надраенному до золотого блеска паркета.

Если бы распутный старец пристально присмотрелся к своим (оставшимся пока еще в живых) котам, то несомненно заметил бы,

что к противоблошиным ошейникам кошачьей гвардии прицеплено по крохотной, однако весьма сокрушительной бомбочке.

Приближался час «х».

И этот час грянул!

В квартирище Распутина громоподобно прогремели, почти в одну секунду (это же надо какой класс подрывника!) шесть взрывов.

В мановение ока Гришка стал абсолютным безкошатником!

Сгинули все черномазики…

5.

Прогремевшие взрывы застали меня, акушера Кускова, и сыщика Рябова под окнами квартиры Гришки Распутина.

Водопад стеклянных брызг окатил нас с головы до ног.

Мне показалось, что в небе я заметил отчетливо мелькнувший кошачий хвост.

– Вперед в чистилище! – гортанно крикнул Рябов.

Я ринулся к парадному входу, но сыщик подтолкнул меня к «черному».

Перескакивая через три ступеньки, мы мчались по лестнице и буквально сбили пожилую монашку с холщовым мешком за спиной.

– Глаза разуйте! – гневно крикнула послушница, катясь по ступеням лестничного марша.

Мешок непорочной девы распахнулся. Из него, звеня и подпрыгивая, посыпались бомбы.

Смертоносные заряды полетели в проем лестницы.

Здание потряс чудовищный взрыв.

6.

Через пару недель, выйдя из хирургического отделения (профессор Мечников очень удачно пришил мне мочку уха), я, акушер Кусков, и сыщик Рябов прочитали в «Санкт-Петербургских Ведомостях», что, не пережив гибели всех девяти кошек, Григорий Распутин, утопился в проруби Невы, с ее полудержавным течением.

– Придется закрыть дело за почти полным отсутствием пострадавших, – с некоторой печалью в голосе произнес сыщик, почесывая под гипсом руку.

– А кто та монашка? – не мог удержаться я от вопроса.

Рябов снисходительно на меня глянул.

– Неужели вы не узнали ее? – с мягким укором сказал он. – Фотография этой непорочной девы печаталась во всех бульварных листках.

– Не помню… – покраснев, сказал я.

– Это Евфросиния Соломоновна Косых, экс-супруга лжестарца. Она была крайне уязвлена крошечными алиментами.

– Где же она так ловко научилась подрывать кошек?

– В израильском спецподразделении «Звезда Давида», – ответил Рябов и усмехнулся: – Мой друг любезный, об этом вы можете написать отдельный рассказ.

Глава 40

Челюсть от Страдивари

1.

Москву,

как шаровая молния, пронзила весть – украдена вставная челюсть божественной певицы Мани Пугач.

Челюсть, выполненная самим маэстро Страдивари!

У артистки срывался грандиозный тур «Россия-Казахстан-Гренландия».

Что-то нужно было предпринимать.

Но что?

Привычным ударом ноги сыщик Рябов открыл дверь моей квартиры и с порога запел:

Позови меня с собой, Позови сквозь злые ночи!

В тот момент я еще ничего не знал о деле Мани Пугач и разволновался за психическое здоровье моего наставника.

– Акушер Рябов, – посуровел Рябов, – живо надевайте свои пятнистые штаны.

– Они у меня в стирке… – мягко возразил я. – И сейчас, если я не ошибаюсь, полночь.

Сыщик сверкнул агатовыми глазами.

– Челюсть от Страдивари, – отрывисто произнес он. – Без нее великая Пугач не сможет петь под фонограмму.

– Иначе срывается грандиозный тур? – сощурился я.

– Штаны! – взревел Рябов.

2.

В то самое время, за полночь, Маня Пугач полулитровыми фужерами хлестала водку «Путин&Распутин», заедала лягушачьими бифштексами с кровью, да хрипела амурные песни. Увы, без фонограммы она уже не пела лет сорок.

Прикормленные друзья раболепно хвалили.

– Ах, что за глазки! – восклицали они.

– Что за голосок!

– Ангельский! – кричал особенно наглый подхалим. Маня обещала его устроить в своей гей-подтанцовке.

Лишь композитор Тихон Хренов хранил молчание.

– Что вы молчите? – справились тогда лизоблюды у Тихона.

Маэстро откашлялся в кулак и произнес:

– Манин голос, как это покорректней выразиться, пошаливает. Без челюсти Страдивари – шняга-с…

– В окно его! – взревела певица.

И что вы думаете?

Тихон Хренов, краса и гордость композиторского цеха РФ, был безжалостно вышвырнут из окна особняка.

Под домом Маня Пугач располагалось московское водохранилище. По нему, изящно изогнув шеи, плавали белые лебеди.

3.

– А сколько Мане Пугач лет? – спросил я, когда мы с сыщиком неслись по Рублевке, держа курс на дом грандиозной певицы.

– По моим агентурным сведениям, лет 240, – на ходу ответил Рябов.

– Не может быть! – изумился я. – Выглядит только всего на 80.

– Действие акульих хрящей… – пояснил Рябов. – Великая певица поглощает их в копченом виде мешками. И с каждым годом она выглядит все моложе и лучше.

– А лицевые подтяжки? Золотые нити?

– Брехня, – отреагировал Рябов. – Вечную молодость дают только акульи хрящи.