Хроника моффской войны
Шрифт:
– Разгон, - Робертсон, не мигая, смотрел на экран.
– Есть разгон, - отозвался Макнили.
Взрыв! Один из моффских перехватчиков на полном ходу врезался в "Москву", и оба корабля превратились в сияющее зарево. Робертсон выругался. "Молния" продолжала разгон.
– "Гудзон", начинайте разгон!
– крикнул Робертсон.- Их слишком много!
– Есть!
– отозвался "Гудзон", - мы идем за ва...
И снова взрыв. "Гудзон" погиб точно так же, как и "Москва". Оставшиеся перехватчики тут же сосредоточили огонь на "Молнии". Экран уже трещал.
– 5 секунд до прыжка, капитан, - обернулся Макнили.
– 3 секунды!
– на лбу Макнили блестели капельки пота. Торпеда ударила в двигатели. Экран не выдержал. Раздался грохот. "Молния" затряслась. Люди покатились по палубам. Робертсон упал, больно ударившись головой.
– Гипер...
– прошептал Макнили, теряя сознание.
Очнувшись, Робертсон обнаружил, что корабль находится в открытом космосе. Он взглянул на экран. Странно. Куда же подевались моффы? Тут взгляд его упал на компьютер. Держась рукой за голову, Робертсон подошел ближе. Его глаза округлились от изумления.
Сзади зашевелились Макнили и остальные члены экипажа.
– Мертвая Зона!
– прошептал Робертсон, глядя на экран.
Макнили, его помощник Балаков и еще двое членов экипажа подошли к Робертсону.
Капитан посмотрел на них. Они все-таки вышли в гиперпространство. Но моффская торпеда сделала свое дело. Гипердвигатель был поврежден, и их выбросило в обычный космос в Мертвой Зоне.
Мертвой Зоной назывался участок в секторе Ротара, где на площади примерно двадцати световых лет ничего не было, кроме мертвых или уже умирающих солнц, вокруг которых вращались такие же безжизненные планеты. Звездолетчики старались обходить эти гиблые места стороной. Ходили слухи, что здесь когда-то исчезло несколько разведывательных кораблей.
Робертсон резко повернулся.
– Как двигатели?
– спросил он отрывисто.
– Капитан, - Балаков сглотнул слюну, - похоже, гипердвигатель серьезно поврежден.
– Сможем ли мы починить его?
– Нет, сэр, - вмешался Макнили, - только на Земле или Орфее.
Робертсон стиснул зубы. Без гипердвигателя они обречены на медленную смерть от старости на своем звездолете, идущем со скоростью лунных ракет!
– Макнили, - наконец сказал Робертсон, - мы исследуем эти солнца. Чего-чего, а времени у нас предостаточно. Помнится, здесь пропало несколько звездолетов ВР. Если повезет, мы сумеем найти их, и... кто знает, может, гипердвигатели кораблей этих бедолаг еще могут функционировать.
Макнили кивнул и занялся вычислениями. Робертсон, скрестив руки, изучал красный умирающий карлик, тускло светивший на экранах. У карлика три планеты. Две из них очень далеко от своего светила, это огромные ледяные миры с ужасной температурой, а вот третья планета находится довольно близко к своему солнцу... Планетарные двигатели взревели, и "Молния" взяла курс на третью планету.
Вскоре "Молния" вышла на дальнюю орбиту и выпустила разведывательный зонд. Робертсон пил кофе, ожидая результатов разведки. Раздался сигнал: зонд вернулся на корабль. Экран компьютера вспыхнул, и на нем появились данные о планете. Зеленые строчки одна за другой высвечивались на экране. Карликовое красное светило уже почти погасло, и день на этой планете был очень похож на земные сумерки, а ночью царила сплошная тьма. Атмосфера - что-то вроде Марса, разреженная и с повышенным содержанием
– Ладно, - Робертсон поставил чашку на стол, - начнем облетать планету.
"Молния", пронзив атмосферу, летела над одним из материков, вокруг которого, впрочем, тоже была сплошная суша, бывшая когда-то дном теперь уже засохшего океана.
– Идем на посадку, - приказал Робертсон.
Завывая, "Молния" сверкающей стремительной птицей помчалась над засохшим океаном.
Через полчаса звездолет совершил посадку на берегу, о который когда-то обрушивались могучие волны.
Робертсон, одетый в защитный скафандр, стоял на отлогом берегу, рассматривая унылый пейзаж, настилающийся вокруг. Серовато-желтый цвет потрескавшейся почвы господствовал до самого горизонта. Нога, обутая в космический ботинок, ступила на что-то. Робертсон взглянул себе под ноги. Скелет неизвестного животного рассыпался в прах. Капитан поднял голову. Красный карлик тускло сиял в зените, едва освещая своим неярким светом и без того мрачный пейзаж.
Раздался знакомый урчащий звук. Робертсон повернул голову. Один из флиттеров, бывших в разведке, вернулся. Машина грузно приземлилась. Сия неуклюжесть говорила о том, что пилот очень спешил. Робертсон взглянул на стоявших поблизости Макнили и Балакова. Неужели им повезло, и этот разведчик обнаружил один из пропавших кораблей ВР?
Пилот оказался очень молодым. Наморщив лоб, Робертсон вспомнил его фамилию: Вязмин. Он доброжелательно посмотрел на взволнованное лицо юноши.
– Капитан, - козырнул Вязмин, - я обнаружил признаки погибшей цивилизации!
Его глаза сияли. Робертсон невольно улыбнулся.
– Вот как?
– спросил он, снова принимая серьезный вид.
– И что же вы обнаружили, сержант?
– Что-то вроде подземного города, - сказал Вязмин.
– Думаю, капитан, вам лучше посмотреть это самим.
– Ну что же, - кивнул Робертсон, - Макнили, остаетесь за старшего.
Макнили кивнул.
– Ну-с, молодой человек, - усмехнулся Робертсон, - ведите меня.
Через двадцать минут полета флиттер приземлился у гладкой ровной площадки, явно искусственного происхождения.
– Эге, - проговорил Робертсон, спустившись по трапу, - да ведь это не что иное, как посадочное поле!
– Мне тоже так показалось,- скромно вставил Вязмин.
– И, капитан, посмотрите сюда.
Робертсон взглянул туда, куда указывал юный разведчик. Вход! Робертсон подошел к еле заметному отверстию на краю площадки. Он включил фонарик, осветив лестницу, идущую вниз.
– Ступеньки - явно для гуманоидов, - пробормотал он.
– Ну, что, сержант, лезем?
– Конечно, капитан!
– обрадовался Вязмин.
Казалось, что лестнице не будет конца. Двое землян осторожно спускались по узким ступенькам. Лучи фонариков освещали потрескавшиеся стены. Робертсон обратил внимание на едва заметные следы рисунков, когда-то украшавших стены. Различить что-нибудь уже было невозможно: время взяло свое. Робертсон оглянулся и встретился взглядом с Вязминым. На лице юноши лежала печать восторга и возбуждения. Капитан, прислонившись к стене, посмотрел наверх. Далеко-далеко наверху сияло тусклое пятнышко - вход в подземелье.