Хроника отложенного взрыва
Шрифт:
Перед Мытищами Гольцов свернул на проселок. За ним увязалось несколько машин. Может быть, «хвост». А может, тоже решили рвануть в обход. За полуразрушенным заводом Георгий выбрался на дорогу через пустырь и в зеркале заднего вида заметил «девятку», которая неуверенно плелась следом. «Давай, давай», — усмехнулся он, останавливаясь возле шлагбаума.
Из деревянной будки вышел милиционер с автоматом. Георгий показал пропуск, милиционер молча посмотрел и поднял шлагбаум. «Девятка» развернулась и поехала назад.
Для
Вечером, после разговора на станции, Ольга долго не могла уснуть. Лежала в кровати и думала. Во всяком случае, так ей казалось. Она не знала, когда именно пересекла невидимую черту между сном и явью.
По комнате ходил Дима.
— Как, разве тебя не взорвали? — удивилась она.
— Какой — взорвали, спать меньше надо! — воскликнул он тоном ее первого мужа. — Кофе хочешь?
«Наверное, это сон, — подумала она. — Но все равно хорошо».
— Ты сына неправильно воспитываешь, не надо его баловать, — строго сказал Дима. — Он же мужчина.
— Ты к нему относишься как к взрослому, а он маленький, — с нежностью произнесла Ольга. И поняла — это не сон.
Сном было все, что происходило до этого. Теперь она проснулась. Оказывается, они с Димой женаты, и были женаты все эти годы. У них сын — тоже Дима. И все хорошо, вот только спорят часто. «Значит, точно не сон», — удовлетворенно отметила женщина.
— Ты сумку передала Гольцову? — спросил Дима.
— Нет, — ответила Ольга и удивилась. Гольцов — он же вроде из сна? Она попробовала себя ущипнуть. Боли не было.
— Я же тебя просил, — воскликнул Дима обиженно, совсем как бывший муж.
— Когда? Не помню.
— Ё-моё, ничего поручить нельзя.
— Не ругайся, объясни толком.
— Сумка. — Дима наклонился к ней. — В ней документы. Передай, пожалуйста, ему сумку. От этого зависит твое будущее.
— Почему — мое? Наше!
— Наше, — согласился Белугин. — Так ты кофе будешь?
— Да.
— Тогда приходи через пять минут, — сказал он и пошел на кухню.
Ольга закрыла глаза, чтобы поймать еще несколько сладких мгновений утреннего сна.
Когда ее глаза открылись, Димы не было. Она долго не могла понять, где же он? Настолько ярко было воспоминание о разговоре, что она даже усомнилась: а не спит ли до сих пор? Чуть сжала ногтями кожу на руке. Больно!
«Какой кошмар! — расстроилась она. — Почему так быстро уснула? Почему не встала, не накормила его, не поговорила? Поленилась… Сон дороже. Вот и проспала. Отдохнула?» Ольга понимала, что это похоже на бред. Но все равно ругала себя последними словами.
Если бы Гольцов пришел к ней в тот момент, он бы сразу получил желаемое.
Но к вечеру Ольга успокоилась. И решила, что зря она разволновалась: «Мало ли что привидится…
На следующий день сомнения вернулись. В итоге она решила положиться на волю случая. «Посмотрю, как он будет одет, — сработала женская логика. — Если придет в свитере, расскажу. Если в костюме — нет». Демократичную одежду носил Дима, а костюмы предпочитал муж. Вот и все объяснение.
Гольцов поехал на встречу сразу после работы и поэтому был в костюме.
— Чем вас угостить? — спросил он, читая меню.
— Я ужинала. — По строгому тону Георгий понял — разговорить Димину подругу будет непросто. Она напряжена и закрыта. Но третий раз она вообще не придет. Поэтому надо добиваться успеха сейчас.
— Что-нибудь сладкое?
На сладкое Ольга была согласна. Мороженое, коктейль… Нет, только мороженое.
«Нужен алкоголь, он повысит шансы», — подумал Георгий.
В списке коктейлей его палец остановился на «Женской улыбке». Состав — то, что надо: мартини с мороженым. Ольга сначала отказывалась.
— Ничего, пусть стоит, — тихо сказал Георгий.
На маленькую эстраду в противоположном углу поднялись музыканты. Первую песню они спели громко и фальшиво. Разговаривать было невозможно. Георгий подошел к ним и протянул сторублевку:
— Ребята, позвольте инструментом воспользоваться?
Он указал на барабан. Музыканты сначала хотели отказать, думая, что попросят гитару или синтезатор. Но, узнав, что речь идет о барабане, согласились. Только пожали плечами. Странный какой-то клиент, говорили их глаза, хочет сам пошуметь? Так его сейчас другие посетители вынесут.
— Эту мелодию я хочу сыграть в память об одном человеке, — сказал Георгий, взяв палочки и садясь на место барабанщика. — Он был молод и наивен. Стремился быть услышанным. Мечтал о славе. И на первых порах судьба благоволила ему, он шел прямой дорогой к своей цели. Ангел-хранитель работал на совесть и вытаскивал его из таких передряг, где не каждый-то хранитель справится. Но и ангелы ошибаются. Поэтому того человека уже нет. Его жизнь могла стать прекрасной песней, но, увы, ноты оборвались слишком рано. Так вот, я хочу разбудить наших с вами ангелов-хранителей. Чтобы больше никогда ни один из них не сомкнул глаз…
Сидевшие в ресторане клиенты слушали Гольцова вполуха. Когда он закончил говорить и поднял палочки для первого удара, кто-то вяло запротестовал, кто-то засмеялся и стал подначивать вроде: «Спой, птичка, спой».
Но вскоре все замолчали. Георгий не просто отбивал ритм. Он играл. Никогда Ольга не слышала ничего подобного. Она и не подозревала, что барабан может звучать с нежностью и грустью. Только эти нежность и грусть были особенные, барабаньи. «С легкой примесью солдатской решительности», — подумала Ольга и отхлебнула чуть-чуть коктейля.