Хроника Перу
Шрифт:
Глава XXV. В которой продолжается предыдущая глава о городе Картаго, его основании, и о животном, называемом Чуча.
О том, что эти ущелья были столь закрыты и непроходимы, я уже сказал, так что если бы человек не знал местности, то потерялся бы в них, потому что не набрел бы на выход, ибо они огромны, в них много высоких сейб, не менее широких и с множеством ветвей, и другие различные деревья, с неизвестными, не присвоенными [ещё] названиями. Внутри некоторых ущелий имеются пещеры и пустоты, где обитают пчелы, образующие соты, откуда достают такой же мед, как и в Испании. Водятся и такие мелкие пчелы, что лишь немногим побольше москитов; около отверстия улья, после того, как они его хорошенько заделают, выходит трубка, похоже восковая, величиной со средний палец, через который выходят пчелы на свою работу, несущие тот нектар, что соберут с цветка. Мед этот не
Отверстие, которое имеется у них для входа в дерево, состоит из воска, замешано в определенной смеси, более твердой, чем камень. Этот мёд несравненно вкуснее, чем предыдущий. А улей вмещает более трех асумбре [асумбре - мера жидкости = 2,6 л]. Есть и другие пчелы, побольше испанских, но ни одна из них не жалит. Более того, увидев как достают улей, они покрывают того, кто рубит дерево, прилепливаясь к его волосам и бороде.
Улья этих больших пчел иногда встречаются [объемом] более половины арробы, и он лучше, чем все остальные.
Несколько таких я доставал сам, но больше видел таких, какие добыл Педро де Веласко, житель Картаго. Встречается в этой провинции кроме названых ранее плодов еще один, называющийся Каймито [Caymito], величиной с персик [или абрикос], черный внутри, у них очень маленькие косточки, а сок приклеивается к бороде и рукам, что довольно затрудняет потом его выкинуть. Другой фрукт, называющийся сливы, очень вкусен. Есть также авокадо, гуава, гуайява, и некоторые такие же кислые, как лимоны, хорошего аромата и вкуса. Так как ущелья уж очень непроходимые, в них водится много животных, и крупные львы, а также есть животные, похожие на маленькую лисицу, с длинным хвостом и короткими лапами, бурой окраски, да и голова, как у лисицы. Я видел однажды одну из них, и возле нее было семь детенышей, и так как она услышала шум, то открыла сумку, природой размещенную у неё на собственном брюшке, и она очень быстро собрала детенышей, убегая с большим проворством, так что я испугался за ее существование - будучи такой маленькой, бежать с такой ношей – и таки убежать. Называют это животное чуча [Chucha] [т.е. опоссум].
Есть несколько маленьких ядовитых змей. Много оленей, несколько [видов] кроликов, много гуадуакинахо [guaguaguinajes], немного больших зайцев, с вкусным и хорошим мясом. И много другого, о чем сообщать не стану, поскольку мне они кажутся не существенными.
Город Картаго расположен на ровном склоне между двух ручейков в семи лигах от большой реки Санта Марта, и около другой, маленькой, из которой пьют воду испанцы. На этой реке в любое время протянут мост из толстого тростника, как мы сообщали ранее. У города по обеим сторонам очень сложные выходы, и плохие дороги, потому что в зимнее время стоит [непроходимая] грязь. Дождь идет большую часть года, падают молнии. Этот город настолько хорошо защищен, что можно считать прекрасным, что не учинят разбой над ним [и над] теми, кто в нем живет. Я говорю это потому, что пока находишься внутри домов, его [т.е. города] собственно и не видно. Основателем его был Хорхе Робледо, заселивший большинство мест, нами пройденных, в честь его величества императора дона Карлоса, нашего сеньора, при губернаторе всех этих провинций аделантадо доне Франсиско Писарро [в] году 1540.
Называется он Картаго, поскольку все почти колонисты и завоеватели, находившиеся при Робледо, вышли из Картахены, и поэтому ему было дано такое имя. Добравшись до этого города, я перейду к упоминанию о большой и просторной долине, где расположен город Кали, и город Попайан, куда путь лежит по ущельям, пока не выйдете к равнине, где течет большая река, называемая Старая река [un rio de la Vieja].
Зимой перебраться через нее [можно] с огромными усилиями. Лежит она в четырех лигах от города. Потом прибываете к большой реке, перейти которую [можно] только на плотах или на каноэ; две дороги соединяются и создают одну: одна - идущая из Картаго, и другая – из Ансерма. От городка Ансерма в город Кали – 50 лиг, а от Картаго немногим более 45 лиг.
Глава XXVI. В которой рассказывается о провинциях, расположенных в этой большой прекрасной долине, до прибытия в город Кали.
От города Попайан начинается горный хребет, я бы сказал, обрушивающийся в эту долину; шириной она – 12 лиг, местами больше, местами меньше, а иногда сужается настолько, что по протекающей через нее реку ни на лодках, ни на плотах, ни иным образом невозможно пройти, - из-за бурнонесущегося потока, и множества камней, и водоворотов затягивает и уносит вглубь, и много испанцев и индейцев
Эти селения и индейцы их со временем и войной опустели и погибли, потому, когда в них вступил капитан Себастьян де Белалькасар, являвшийся первым капитаном, их разведавший и завоевавший, они всегда поджидали войной [в боевой готовности?], много раз сражаясь с испанцами, дабы защитить свою землю; и они не были подчинены [покорены], в тех войнах. Из-за сильного голода, незасеянных полей, большинство умерло.
Также была другая причина, почему они так быстро были истреблены, а именно: так как капитан Белалькасар основал и заселил город Кали в этих равнинах и посреди этих селений, то потом он вернулся заново отстроить его, [но уже] на том месте, где он стоит сейчас. Местные индейцы так упорствовали в нежелании дружить с испанцами (из-за невыносимой их власти), что не хотели ни засевать, ни обрабатывать земли, и поэтому возникла сильная нужда [голод] и погибло столько, что утверждают, что не доставало большей их части. После ухода испанцев отсюда, многие горные индейцы, находившиеся выше долины, спустились, и опечалились от того, что произошло: что были больные и мертвые от голода; да так что, за короткий срок убили и съели всех. По этим причинам всех тех народов осталось так мало, что нет почти никого.
По другую сторону от реки к Востоку находится горная цепь Анд, за ней другая, красивее и больше, называемая Нейуа [Neyua], по которой протекает другой рукав [приток] большой реки Санкта Марта.
У подножия гор по обоим склонам много индейских селений различных племен и обычаев, очень диких, и большинство их ест человеческое мясо, а у них оно идет за прекрасную пищу и очень для них вкусную. На вершинах Кордильеры образовалось несколько маленьких долин, в которых расположена провинция Буга [Buga]. Жители ее – храбрые воины. Испанцев, прибывших туда, когда они убили Кристоваля де Айала [Christoual de Ayala], уже поджидали, без малейшего страха. И когда они убили того, о котором я говорю, то продали свое имущество на торгах по крайне [высоким] ценам, потому что выторговать свинью стоило за 1600 песо на пару хряком [кабаном], а маленькие кабанчики продавались за 500, одна овца из Перу оценивалась в 280 песо.
Я видел как расплатился за нее некий Андрес Гомес [Andres Gomeз], ныне житель Картаго, а получил за неё деньги Педро Ромеро [Pedro Romero], житель Ансерма. А 1600 песо за свинью с хряком заполучил аделантадо дон Себастьян де Белалькасар из имущества маршала дона Хорхе Робледо, являвшегося тем, кто купил это [ранее]. И еще я видел, как та самая свинья была съедена однажды на пирушке, после того, как мы прибыли в город Кали с Вадильо.
И Хуан Пачеко [Juan Pacheco] – конкистадор, который сейчас находится в Испании, купил хряка за 225 песо, а ножи продавались за 15 песо. О Иеронимо Луисе Техело [Hieronimo Luis Texelo] слышал, что, когда он был с капитаном Мигелем Муньосом, однажды, говорят у старухи, купил иглу за восемь золотых песо, чтобы сделать альпаргаты. Также, продавался в Кали один лист бумаги за 30 песо. И другие вещи были здесь в большом почете у наших испанцев; поскольку для них так мало значили деньги, и если у них возникала в чем-либо необходимость, то деньги они ни во что не ставили. Внутренности свиней покупали прежде, чем родятся сосунки, - за сто песо и больше. Нужно ли быть признательным или нет к тем, кто покупал это, но поскольку об этом было сказано достаточно, то не стану больше говорить об этом, хочу только сказать, чтобы благоразумный читатель задумался и увидел над тем, что с 1527 до этого 1547 было открыто и заселено. И увидев то, что достойно будет внимания и во сколько оценивалась честь конкистадоров и первооткрывателей, так потрудившихся в этих краях, и какова причина, почему его величество отблагодарил тех, кто прошел через эти тяготы, служа ему преданно, не считая тех, кто был кровожаден к индейцам; считающиеся таковыми, скорее достойны наказания, чем награды, по моему мнению.
Когда была открыта эта провинция, лошадей покупали за 3 и 4 тысячи песо; еще и поныне есть те, кто не расплатился за старые долги, имея ранения и выслугу, но и они помещаются в тюрьмы за требуемый с них кредиторами платеж.
За кордильерой находится большая долина, о которой я уже говорил, где был основан городок Нейуа [Neyua]. А к западу находятся большие селения с множеством людей в горах, поскольку я уже сообщил о причине, почему вымерли жители равнин. Население гор прибывает к побережью южного моря, и они идут издалека, спускаясь к югу. У них дома, такие же, как те, что были в Татабе на очень больших деревьях, сооруженные на их верхушках наподобие чердаков, в них живет много обитателей.