Хроника Перу

Сьеса Де Леон Педро де

Много других корней и семян помимо этих тут произрастает, но, познав пользу и выгоду пшеницы и ячменя, многие жители, подчиненные этому городу Кито, сеют и то, и другое, и используют в пищу, и делают напитки из ячменя. И как я выше сказал, все эти индейцы привычны к труду, потому что они великолепные крестьяне, хотя в некоторых провинциях они отличаются от других народов, как я расскажу, когда пройду через них, потому что женщины – обрабатывают поля, улучшают земли и жнут злаки, а мужья прядут и ткут, и заняты изготовлением одежды, и занимаются иными женскими делами, которым они должны были научиться у Инков.

Поскольку я видел в индейских селениях, поблизости от Куско, из рода Инков, пока женщины пахали, эти [мужчины] пряли, изготовляя свое оружие и одежду, и творили дела, свойственные больше женщинам, чем мужчинам. Во времена Инков существовала королевская дорога, сделанная руками и силами людей, выходившая из этого города и прибывавшая в город Куско, откуда выходила другая такая же большая, и столь превосходная, как эта, проложенная до провинции Чили, расположенная от Кито более чем

в 1200 лигах.

На тех дорогах через каждые три-четыре лиги были очень приятные и прекрасные постоялые дворы, или дворцы правителей, и очень богато украшенные. Можно было бы сравнить эту дорогу с мощеной дорогой, проложенными римлянами, которую в Испании мы называем «Дорога богатства» [«camino de la plata» - дорога серебра].

Я воздержался от рассказа об особенностях Кито, тем более о том, что является обычным в городах, мною уже описанных; и это потому что (как я несколько раз говорил) этот город было первым поселением в Перу с этого края, и потому что он всегда был очень уважаем, и сейчас, в наше время, он наилучший в Перу, и чтобы завершить разговор о нем, скажу, что его основал и заселил [испанцами] Себастьян де Белалькасар, который потом стал губернатором и аделантадо провинции Попайан, именем императора дона Карлоса, нашего господина, при аделантадо доне Франсиско Писарро, губернаторе и капитан-генерале Королевств Перу, и провинций Новая Кастилия, в году 1534 от рождества нашего спасителя Иисуса Христа.

Глава XLI. О селениях на выходе из Кито и до прибытия в Королевские дворцы Томебамбы, и о некоторых обычаях ихних местных жителей.

От города Сант-Франсиско-де-Кито до королевских дворцов Томебамбы [Thomebamba] - 53 лиги. После выхода из него идешь по уже названой дороге до селения, называемого Пансалео [Panzaleo], его жители немного отличаются от соседей, особенно обвязыванием головы, поскольку по нему узнаётся происхождение индейцев, и провинции, в которых они являются местными жителями.

Эти и все [остальные жители] этого королевства на расстоянии 1200 лиг говорят на основном [главном либо всеобщем] языке Инков, на том, который употребляют в Куско. И в основном разговаривали друг с другом на этом языке, поскольку правители Инки приказывали им это [делать], и был закон во всем их королевстве ^[29], и они наказывали отцов, если те не обучали ему своих детей с детства.

Но не взирая на то, что они говорили на языке Куско (как я сказал), у всех были свои языки, которые использовали их предки. И потому эти из Пансалео имели иной язык, чем жители Каранке и Отавало. Они телом, и сложением, как и те, о которых я сообщил в прошлой главе. Они одеваются в рубашки без рукавов и воротников, а только открытые по бокам, откуда выходят руки, и сверху – отверстие для головы, и в свои длинные шерстяные накидки, и в некоторые из хлопка. А одежда правителей превосходнейшая, многоцветная, отличного качества. В качестве обуви они носят «охоты» из корня или травы, называемой Кабуйа [Cabuya)], сбрасывающей мясистые листья, из них добывают несколько волокон, как из конопли, очень крепких и полезных. И из них они делают свои «охоты» или «абарки», служащие им обувью, а на голове они носят свои сплетенные пряди. Женщины, одни одевается как и в Куско ^[30], очень красиво, в длинную накидку, покрывающую их от груди до пят, скрывая большую часть рук, а у талии они перевязываются тем, что называют Чумбе [Chumbe], наподобие ленты [ремня], изящной [т.е. чем-то отделанной] и очень превосходной, достаточно широкой. Этими [лентами] они перевязывают и затягивают себе талию, а потом вешают другую тонкую [изящную] накидку, называемую Ликида [Liquida], набрасываемую сверху на плечи и спадающую до ног, прикрывая их. У них, чтобы прикрепить эти накидки есть несколько золотых или серебряных булавок, больших и на конце расширяющихся, которые называют Топос [Topos]. На голове они также размещают ленту, не менее изящную, называемую Винча [Vincha], и ходят в «охотах». Наконец, манера одеваться у сеньор [т.е. женщин] ^[31] из Куско была наилучшей и наиболее красивой и роскошной, какая до сегодняшнего дня встречалось в этих Индиях. Волосы у них тщательно уложены стрижкой, носят они их очень длинными. В другом месте я детальнее опишу этот костюм Пальяс [Pallas] или сеньор из Куско.

Между этим селением Пансалео и городом Кито есть несколько селений по обе стороны в горах.

К западу находится долина Учильо [Uchillo] и Лангаси [Langazi], где даёт урожай, из-за отличной погоды края, множество из того, что я описал в главе об основании Кито; а жители – друзья и союзники [между собой].

В этих краях друг друга не едят, и они не такие плохие, как некоторые из жителей провинций мною описанных. В старину у них обычно были крупные места поклонений различным богам, о чем говорит их собственная молва.

После того, как они были подчинены королям Инкам, они приносили свои жертвы солнцу, почитаемого за Бога.

Отсюда берет [начало] дорога, ведущая в горы Юмбо [Yumbo], в них несколько населенных пунктов; жители их не такие хорошие в исполнении обязанностей и не такие покорные, как жители Кито, они скорее порочные и норовистые. Живут в краю труднодоступном, и от того, что у них жарко, а земля плодородна, живется им в удовольствие. Поклоняются они также солнцу и похожи обычаями и расположением на своих соседей, поскольку они были, как и те покорены великим Тупаком

Инкой Юпанки [Topaynga Yupangue], и Вайна Капаком, его сыном.

Другая дорога выходит в восточную сторону, идет к другим племенам, называемые Кихо [Quijo], населенные индейцами, подобием и обычаями как и эти.

Дальше от Пансалео в 3 лигах находятся постоялые дворы и селения Мулаало [Mulahalo], оно хоть и маленькое сейчас, из-за уменьшившегося количества местных жителей, в прошлом имело постоялые дворы с большими складами, для того, чтобы Инки или их военачальники проходя здесь были обеспечены военным снаряжением. По правую руку у этого селения Мулаало – вулкан, или огненное жерло. И которого, говорят индейцы, в старину произошло извержение и он выбросил из себя очень много камней и пепла, да столько, что разрушил большую часть селений, куда то несчастье достигло. Некоторые хотят сказать, что прежде, чем взорваться, они видели адских призраков, и слышали несколько ужасных голосов. И то, что рассказывают эти индейцы о вулкане, кажется достоверным, потому что во времена, когда аделантадо дон Педро де Альварадо (являвшийся губернатором провинции Гватимала) вступил в Перу со своей эскадрой, собираясь выйти к этим провинциям Кито, ему показалось, что несколько дней с неба словно дождь сыпался пепел, и это утверждают также испанцы пришедшие с ним. И должно было взорваться какое-либо из этих огненных жерл, а их много в тех горах, из-за огромных подземных источников, выбрасывающих, должно быть, серные камни.

Немного далее от Мулаало находится селение и крупные постоялые дворы, называемые Такунга [Tacunga], такие же главные, как и в Кито. А в сооружениях, хоть они сильно разрушены, обнаруживается их величие, потому что на некоторых стенах этих постоялых дворов виднеется четко, где вставлялись [в пазы] золотые овцы [ламы], и другие знатные вещи, высеченные на стенах. Особенно, это богатство было во дворах, предназначенных для королей Инков, и в храме Солнца, где совершались жертвоприношения и подношения. Где также пребывало множество девственниц, приставленных служить в храме, которых (я уже неоднократно говорил) называли Мамаконы. Несмотря на то, что в пройденных селениях, как я сказал, имелись постоялые дворы и склады, во времена Инков там не было ни королевского дома, ни главного храма, как здесь, ни в других селениях дальше [по этому пути], пока не прибываешь в Томебамбу, как я сообщу в этой истории. В этом селении правители Инки поставили министра двора, которому вменялось [в обязанность] собирать подати с соседних провинций, и накапливать их здесь, где также было очень много Митимайев [Mitimaes]. Это, по мнению Инков, следует понимать так: что голова их империи была городом Куско, откуда они выдавали законы, и выходили военачальники, следуя на войну, [столицы] находившейся от Кито на расстоянии более 600 лиг, а от Чили еще больший путь. Принимая во внимание, что по всей этой длине земля населена варварскими людьми, а некоторые и вовсе дикими, чтобы с большей легкостью поддерживать безопасность и спокойствие в своём владении, они завели этот порядок со времен короля Инки Юпанки [Yupangue], отца великого Тупака Инки Юпанки, и дедушки Вайна Капака; т.е. после того, как они завоёвывали какую-нибудь провинцию из этих огромных, приказывали выйти или перейти оттуда 10 или 12 тысячам людей, со своими женами, или 6 тысячам или любому количеству, сколько бы они не пожелали. Их перемещали в другое селение или провинцию, похожую климатам и подобную той, где они жили. Потому что, если они были из холодного края, их посылали в холодную землю, а если из жаркого, то в жаркую. И таковых называли Митимаес, что значит: «индейцы пришедшие из одного края в другой». Им выдавались в наследство поля, и земли для обработки, и место для постройки домов. И этим митимаям Инки приказывали, чтобы они всегда повиновались тому, что их губернаторы и капитаны им прикажут, так что, если бы местные жители восстали, то были бы потом покараны и возвращены на службу Инкам, поскольку митимаес находились на стороне губернатора. И следовательно, если Митимайи стремились к беспорядкам, то успокаивались бы местными жителями, и с помощью такого мастерства [управления] держали эти правители свою империю [власть] в безопасности, отчего против них не восставали, а провинции хорошо снабжались продуктами, поскольку большая часть ихних людей были [перемещенными] из одних земель в другие, как я сказал. И была у них другая предусмотрительность, чтобы не вызывать ненависти местных жителей: никогда не теряли власть полученную по наследству касики, и являвшиеся сами местными жителями. А если кто-либо совершил преступление, или был обвинён таким образом, что заслуживал отстранения от имевшейся у него власти, они передавали и перепоручали сан касика [и территорию, подвластную касику] его детям или братьям, и наказывали быть покорными. В книге об Инках я расскажу детальнее о Митимайах, чтобы стало понятнее то, о чём я говорю.

А возвращаясь к предмету разговора, скажу, что в этих наиважнейшие постоялых дворах Такунга были среди этих индейцев, называемых Митимайи, обязанные делать то, что министр двора Инки приказал бы им.

В окрестностях этих дворов по обе стороны имеются населенные пункты и поместья касиков и начальников, неплохо снабжаемых продовольствием.

Когда случилось последнее сражение в Перу (а было оно в долине Хакихавана [Xaquixaguana], где умер Гонсало Писарро), мы вышли из губернаторства Попайан с аделантадо доном Себастьяном де Белалькасаром, в [количестве] чуть меньше 200 испанцев, находясь на стороне Его Величества, чтобы сразиться с тиранами, и, кстати сказать, некоторые из них прибыли в это селение, потому что мы шли не все вместе, и нас снабдили наиболее необходимым продовольствием с таким умом и расчетом, что я не знаю, может ли быть лучше.