Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Стрыйковский Мацей

Видение. Там же пишет по тогдашней простоте: Quod eventus hujus belli (Об исходе этой войны), что предшествующей ночью был предсказан и возвещен одному брату ордена, Герману Сарацину. Ему было видение Девы Марии, которая сказала так: «Герман! Я приглашаю тебя на ужин к сыну моему». Hermane! Ego ad convivium fulii mei te invito. Там же пишет, что такой же голос слышала одна монашка, сестра [будущего] прусского магистра Конрада (фон Фейхтвангена), и один простой крестьянин. Iuga boum quinque emi etc non possum venire.

Чудесный и удивительный случай.

Случилось в той битве, что когда один из языческих полков убегал, некий Генерард (Generardus), саксонский шляхтич, одним ударом меча снес голову одному бегущему куршу или жмудину. Но от этого удара тот не сразу упал, а без головы пробежал еще несколько шагов в прежнем направлении [вместе] с убегающими товарищами, и только потом упал ³⁹. Чему все крестоносцы очень удивлялись, ибо никогда не видывали такого дела. Я этого не видел, хочешь — верь, [хочешь — не верь].

Другой случай. Тогда же на побоище христианском один литвин нашел натянутый самострел, который надел себе на шею и случайно нажал на спуск, и тетива сразу же перерезала ему горло.

Гланде, языческий прусский князь. Языческие князья в Пруссии. После этой битвы жмудины и самбы (Sambitowie), на чьей земле теперь главный город Кенигсберг, выбились из-под власти ордена и возвратились к прежним своим языческим суевериям, а в князья себе избрали некого Гланде. Так же [поступили] и другие пруссы, например, в вармийской земле избрали себе князем Глаппе, в погезанской — Аутуме, в земле бартов — Диване, и так же и в других прусских землях, в которых в течение 15 лет пребывали в отступничестве и в отречении от христианской веры, непрерывно ведя великие войны с прусскими орденскими рыцарями.

Умерщвление священника. В том же году жмудины схватили одного священника, брата Тевтонского ордена, который был послан к ним, чтобы их окрестить, и, защемив ему шею между двумя досками, душили, пока он не умер.

А в 1264 году язычники пруссы, жмудины и литовцы с огромным войском вторглись в Самбийскую землю. Там литовцы с некой военной машиной (cum una machina) или орудием (dzialem) или тараном, с помощью которого добывают замки, осаждали город Велау (Wilow). Этот каменный город лежит над рекой Прегелем в 7 милях от Кенигсберга, опустевший замок стоит там и ныне ⁴⁰. В 1580 году я сам видел там старые литовские шанцы и осыпавшуюся насыпь (kopiec). В течение шести дней литовцы долбили стену, но крестоносец Генрих Тупадель, начальник арбалетчиков, много их побил и многократно гасил огонь, который литовцы, идя к городу, подкладывали подметом (podmiotem). Этот же Тупадель (арбалетным) болтом из самострела убил там одного знатного капитана или литовского гетмана и ранил другого, поставленного начальником над [осадными] орудиями или таранами. Язычники были вынуждены отступить.

Литовцы наносят поражение крестоносцам. Однако литовские язычники, сойдясь [с крестоносцами] в новой битве в Любавской земле, убили магистра Хельмериха, великого маршала Дитриха и сорок виднейших орденских братьев, не считая простых [воинов], и наголову разгромили большое орденское войско ⁴¹. И той же ночью, как пишет тот же Дусбург (в силу старомодных суеверий), один набожный человек видел будто горящие свечи, это убитые крестоносцы отправлялись на небо.

Большие сборы христиан [для походов] на Литву. Потом в 1265 году на помощь крестоносцам в Пруссию прибыли князь Брауншвейгский и ландграф Тюрингенский с большими силами немецкого рыцарства. После них в 1266 году [воевать] против литовских и жмудских язычников в Пруссию приезжал Отто, маркграф Моравии, со своим родным сыном и с войском чешским и моравским.

А потом, в 1268 году, воевать с литовцами и жмудинами в Пруссию приехал чешский король Оттокар с огромными полками вооруженных чехов, поляков, силезцев и немцев. Однако из-за теплой зимы и большого разлива [рек] они не могли воевать

против язычников и поэтому вернулись по своим домам ⁴².

Потом язычники надрувы, у которых в Пруссии была своя земля (Надрувия), побежденные крестоносцами, переселились в Литовскую землю, как к [своим] побратимам. А язычники скалвы, у которых в Пруссии тоже была [своя] земля (Скалвия), прилегающая к Жмуди, на одной горе близ Рагнеты (Рагнита) имели свой замок, в котором их осадили руссаки и добывали целых 60 лет ⁴³, перед приходом братьев Тевтонского ордена в Пруссию. Потом утомленные руссаки спросили осажденных, чем же они все-таки питаются. Те ответили, что посреди замка имеют садок на 20 саженей, в котором достаточно рыбы. Услышав это, руссаки сняли осаду. Дусбург же пишет: «Вот странное дело, пока в этом замке жили неверные, в то время этот садок изобиловал рыбой, а ныне, когда в нем живут христиане, там одни только жабы водятся. Но неведом нам суд Божий и неисповедимы пути Его». Точно так же ныне [обстоят дела] и у нас в Жмуди.

Плечо, отрубленное одним ударом. Тогда же Стирагота (Стинегота) и Сарека, старосты скалвской и жмудской земель, убили одного орденского брата и трех вооруженных немцев, а когда Сарека саблей отсек одному плечо (руку), другой [немец] убил его самого. И в то же самое время Сурбанта, Свисдета, Сурдета (старые жмудские фамилии) старосты скалвов, которые были одного происхождения со жмудинами, побежденные братьями ордена, перебрались в Литву, а простой народ [последовал] за своими вождями, [вместе] с которыми они вели войну ⁴⁴.

Литвин Повиде. В то же время жмудины захватили в плен погезанского (Pojezanskiego) комтура из Эльбинга, христбургского комтура Хельвига фон Гольдбаха и их товарищей. Но некий литовский шляхтич, по имени Повиде, избавил их от плена ⁴⁵.

Потом прусский магистр Конрад фон Тирберг и орденские братья повоевали всю погезанскую (Pojezanska) землю, а постоянно притесняемые крестоносцами погезане переселились в Литву и поселились в одной земле около замка Гартин (вероятно, [Дусбург] хотел сказать Гродно). А земля погезан, соседей жмудинов ⁴⁶, была немцами разорена и обращена в пустыню. Оказывается, все язычники пруссы были одного рода с литовцами и жемайтами, ибо, [спасаясь] от насилия немцев, сначала надрувы, а потом скалвы и погезане перебрались к литовцам, как к [своим] братьям. Судувы же, соединившись с жмудинами, повоевали в Пруссии Хелминскую землю, учинив великое поражение верным [христианам]. А сами они (судувы) жили в лесах, где ныне Августов, Верболово и Райгард. А потом прусский магистр послал против них в набег тамошнего (кульмского) комтура брата Германа фон Шёненберга, мужа, искушенного в военном деле, который дал им мужественный отпор и без большого войска поразил их.

Но в день 11 тысяч дев (21 октября 1277 года) в Кульмскую землю мощно вторгся Стуман (Stumanus) ⁴⁷, староста жмудский, c четырьмя тысячами своих людей и с силой литовского войска. Там они мстили за смерть различных своих побратимов и осадили замок Пловист на реке Осе. И разрушили бы его, если бы стороны не заключили между собой такое соглашение: осажденные, которые были в замке, должны дать им двух мужей, знающих дороги, которые провели бы их войско через христианские границы ⁴⁸. А потом жмудины и литовцы добывали замки Липанов и Радин, стали штурмовать замок Вейсальс и сожгли его предместье или посад. Оттуда они отошли к хорошо укрепленному замку Турниц и взяли его через два дня. Затем сожгли замок Святого Клемента, в котором перебили сто христианских мужей, кроме женщин и детей [которых увели в плен]. Потом разрушили и обратили в пепел посады замков Грауденц, Мариенвердер (wyspe Panny Mariej), Сантир и Христбург ⁴⁹, и с несметным числом пленников и множеством всяческого награбленного добра воротились восвояси.