Хроника смертельного лета
Шрифт:
Минут десять спустя старая женщина появилась на пороге. Несколько мгновений она пристально смотрела на Сергея, словно заново оценивая его, а потом проскрипела:
– Пойду я, милый. Устала что-то.
– Я отвезу вас, – Сергей поднялся, но Жики непреклонным жестом остановила его:
– Не нужно. Со мной все хорошо и я хочу побыть одна. Благослови тебя Бог, молодой человек.
Величественно кивнув ему, дива скрылась за дверью. Сергей налил себе еще спирта в мензурку и уже собрался опрокинуть его в себя, как вдруг услышал голос старой тангеры. Она явно говорила с кем-то по телефону, как будто отдавая приказ –
63
Немедленно, средства, как можно быстрее. (фр.)
14.00. 14 августа 2010 года, Москва, 22°C
Сергееву пришлось отправиться в Бутырку, чтобы допросить Орлова, и теперь тот сидел в допросной на обшарпанном табурете, наскоро заштопанный не слишком старательным тюремным врачом, с загипсованной рукой, все в той же порванной рубашке и заляпанных собственной кровью джинсах. Орлов, хмурясь, курил одну за другой дешевые сигареты, которые ему принес следователь.
– Как здоровье? – спросил Сергеев.
– Вашими молитвами, – губы Орлова шевелились плохо, глаза тоже открывались не до конца – до такой степени они заплыли.
– Вы понимаете, в чем вас обвиняют?
– Чего уж тут не понимать, – криво усмехнулся Орлов, – только какие у вас основания?
– Основания? – удивился Сергеев. – Вот уж чего-чего, а оснований у меня более, чем достаточно. Накопившихся улик хватит, чтобы посадить вас пожизненно.
Орлов тяжело вздохнул и погасил окурок в консервной банке, заменявшей пепельницу. И немедленно закурил новую сигарету.
– Сажайте. Мне все равно.
– Неужели? Так-таки все равно?
Орлов не удостоил его ответом, и Сергеев спросил:
– Вы действительно шантажировали Анну Королеву?
– Что за бред, – Орлов глубоко затянулся. – Чем я мог ее шантажировать?
– Кортес утверждает, что могли.
– Хорошо бы он еще сказал, чем, – хмыкнул Орлов. – Видимо, у самого рыло в пуху – по самое не могу.
– Где вы были позавчера с трех до шести? Вспоминайте по минутам.
Ответа он не услышал.
– Повторю вопрос… – начал Сергеев.
– Не надо, – глухо отозвался Орлов, – это неважно. Все равно свидетелей у меня нет.
– И все же?..
– У Катрин, – ответил Орлов.
– Так, так, – следователь постучал пальцами по столу, – она подтвердит ваше алиби?
– Ее нигде нет. И позавчера я ее не видел.
– А как вы попали к ней в квартиру?
– У меня остались ключи с той ночи, когда убили жену Булгакова. Я по рассеянности положил их в карман, а позавчера решил ими воспользоваться.
– Зачем? Что вы у нее забыли?
– А вы как думаете? – поднял на него несчастный взгляд Орлов. – Моя женщина пропала. Она не отвечает на звонки. Я должен был что-то предпринять.
– И что же вы предприняли?
– Я пришел к ней домой, отпер дверь.
– Ее не оказалось дома?
– Более того… Вещи разбросаны,
– Ну да! – хохотнул Сергеев. – Непременно похитили. А кто?
– Вы полагаете, это смешно? – в ярости произнес Орлов. – Уверен, именно Кортес приложил руку к ее исчезновению.
– А помогал ему, несомненно, Антон Ланской, – ехидно хмыкнул Сергеев, – ладно, допустим. Но мать Астаховой не подала в розыск – значит, она в курсе, где ее дочь. Ближе к делу. Итак, вы забрались в квартиру Астаховой. И что вы там делали столько времени?
…Орлов не отвечал. Он вспомнил, как зайдя в квартиру Катрин и обнаружив дикий беспорядок – ее вещи, раскиданные повсюду – он долго бродил, словно потерянный, среди них, а потом, схватив какую-то ее тряпочку – блузку или майку, еще хранящую ее запах, бросился на кровать. Он прижимал этот лоскут ткани к лицу – чувство утраты жгло нестерпимо, и дело было даже не в исчезновении Катрин. Он вдруг понял, что потерял ее еще до того, как она пропала, перестала отвечать на его звонки и письма. Столько лет она прощала его и вдруг – Орлов почти услышал свистящий звук ножа гильотины, который обрушился на него и Катрин, положив их отношениям конец.
Когда это случилось? Когда он, озверев от ревности, жестоко надругался над ней? Или позже, когда вне себя от гнева, тряс Катрин за плечи, обвиняя ее в том, в чем был грешен сам? Что же он сотворил такое – страшное и непоправимое, раз она ушла навсегда?..
Сколько времени он провел, лежа на ее кровати, зарывшись в ее подушку, Орлов не мог сказать – час или два… Потом он начал рыться в ящиках письменного стола. Ничего не найдя там, он открыл ее лэптоп. Вход оказался незапароленным, и он легко просмотрел документы – ничего интересного: переводы и снова переводы. Затем в закладках браузера нашел адрес ее почты. О чудо! Логин и пароль почтового ящика Катрин оказались в памяти. Поразительная беспечность человека, которому нечего скрывать.
Он колебался всего несколько мгновений, а потом решительно кликнул на «вход». И оказался в ее почтовом ящике. Кроме пары неоткрытых рассылок, все письма были ею прочитаны. Десять последних, не удаленных, пришли с хорошо знакомого Орлову адреса как раз в последние три дня. Вот как! Этого следовало ожидать. Булгаков – как же он раньше не понял. Значит, у нее шашни с Сержем – Орлов чувствовал почти удовлетворение – не зря он подозревал Катрин в измене. Он быстро пробежал глазами письма Булгакова, а потом – ее ответы. Все выглядело вполне невинно, но все же – как Булгаков смеет писать ей? И какое отношение его друг имеет к исчезновению Катрин? Хотя – какой он теперь ему друг? Орлов курил сигарету за сигаретой перед открытым лэптопом, зверея от ярости и ревности…
Лицо сидящего перед Зубовым испанца было нездорового землистого оттенка. Поразительное спокойствие. Возмутительное спокойствие. Спокойствие палача. Как оно не похоже на дикое неистовство, охватившее Мигеля Кортеса в больничном парке…
– Мы договорились, что я зайду к ней… Сколько можно одно и то же…
– Можно, – майор поджал губы. – И поподробнее. Она сама позвонила вам?
– Точно так, – кивнул он с выражением лица каменного истукана. – Она сама мне позвонила. Можете проверить биллинг.